Сладчайшая мука.

Он представил, как она идет по комнате, ступая по ковру босыми ногами, развязывает на ходу шелковый халат, легкий и прозрачный, как облако. Халат падает у кровати, Элиза ложится на прохладные простыни – обнаженные соски розовыми бусинами горят на ее бледной коже.

У Чейза пересохло в горле. Кровь стучала в висках, тело горело огнем. Член под черной тканью джинсов болезненно напрягся. Чейз погладил его, мечтая, чтобы это сделала Элиза.

Желание усилилось.

Оно никогда не угаснет…

– Господи, – пробормотал Чейз, ненавидя себя за слабость.

Он отдернул руку и, злобно шипя, встал, проклиная свои фантазии о недостижимой Элизе.

Жар полз по голым ногам Данте вверх к бедрам, охватывал спину, грудь, плечи. Неумолимый, всепоглощающий, он накрывал огромной волной, причиняя томительную боль.

Данте не мог пошевелиться, он утратил контроль не только над своим телом, но и над мыслями.

Огонь – это все, что он чувствовал и осознавал.

И еще – что пламя убивает его.

Оно полыхало и гудело вокруг, дым клубился, разъедая глаза и обжигая горло каждый раз, когда Данте делал безуспешную попытку вдохнуть.

Он не мог дышать.

Данте попал в западню.

Он чувствовал, как кожа покрывается волдырями. Слышал, как потрескивает одежда и волосы, уступая напору огня, а он лишь фиксировал происходящее, оцепенев от ужаса.

Никакой надежды на спасение.

Смерть приближалась.

Чейз ощущал черную руку, опустившуюся на него, толкавшую вниз, в засасывавшую воронку вечного небытия…

– Нет!

Резко дернувшись, он проснулся – каждый мускул был напряжен. Данте попытался подняться, но что-то мешало ему. Что-то давило на бедра, и еще что-то безвольно лежало поперек груди. Обе девушки зашевелились, одна издала мурлыкающий звук, устраиваясь у него под боком и гладя его холодную влажную грудь.

– Что случилось, милый?

– Отстань от меня, – пробормотал Данте. В горле пересохло, и голос прозвучал хрипло и глухо.

Высвободившись из объятий, он спустил ноги на пол и окинул взглядом незнакомую комнату. Данте все еще тяжело дышал, сердце учащенно билось. По его спине пробежали пальцы. Раздраженный, он встал с продавленного матраса и в темноте начал искать свою одежду.

– Не уходи, – захныкала одна из девушек. – Мы с Мией хотим продолжения.

Данте ничего не ответил. Сейчас он желал одного – активных действий. Он так долго оставался неподвижным. Так долго, что сама смерть пожаловала за ним.

– С тобой все в порядке? – спросила вторая девушка. – Тебе приснился страшный сон?

«Страшный сон», – с сарказмом подумал Данте.

Вовсе нет.

Это видение – реальнее самой жизни – преследовало его, сколько он себя помнил.

Картина будущего.

Его собственной смерти, которую он знал в деталях. Оставалось только выяснить: когда, где и почему. Данте даже знал, кому обязан этим проклятием.

Женщина, родившая его на свет в Италии двести двадцать девять лет назад, предвидела не только собственную смерть, но и смерть своего возлюбленного супруга – вампира Темной Гавани, отца Данте. Она трагически погибла в морской пучине, успев спасти от этой участи своего ребенка. Через восемьдесят лет после ее смерти, едва покинув переполненный зал в Темной Гавани Рима, отец Данте, как и предсказывала его супруга, был убит завистливым политическим соперником.

Удивительный дар этой женщины перешел к ее единственному ребенку – Данте, такое часто случалось у представителей Рода, и теперь его мучило видение собственной смерти.

– Иди в постельку, – позвала у него за спиной девушка. – Ну же, не упрямься.

Натянув одежду, Данте вернулся к кровати. Девушки потянулись к нему, их движения были вялыми, глаза туманились не столько от сна, сколько от опьяняющего воздействия укусов вампира. Данте залечил ранки сразу же, но перед уходом нужно было еще кое-что сделать. Он положил руку на лоб одной девушки, затем другой, стирая воспоминания о проведенной с ним ночи.