– Я смотрю Kill la Kill.

– И о чем это аниме?

– О злобных шмотках, пытающихся поработить человечество, и об организации, члены которой с ними сражаются. Голыми, конечно.

Я вздохнула. Злобные шмотки? Голые воины? Если Уорден не желает со мной общаться, мог бы просто об этом сказать, а не пудрить мозги. Неужели мы настолько друг от друга отдалились, что даже простой разговор он считает абсурдом?

– Ладно, лучше поработаем в тишине.

Уорден приподнял брови:

– Думаешь, я тебя дурю?

– А что, нет?

Уорден ничего не ответил и, покачав головой, снова уткнулся в бумаги.

Больше за этот вечер мы не обменялись ни словом. Тишина давила еще сильнее, чем прежде. И это тяжелое молчание. По возвращении из оружейной, лежа в постели, я жалела, что начала тот разговор. Уорден не хочет иметь со мной дел, это более чем очевидно. Когда я уже смирюсь?

– Все хорошо? – спросил Генри, кивнув нам с Уорденом в знак приветствия, когда мы добрались до условленного места встречи, чтобы смениться. Солнце сияло над крышами Бранстфилда. В Медоус-парке ранние пташки уже совершали пробежку или выгуливали собак. На четыре черных силуэта они не обращали внимания. Иногда мне казалось, что люди не хотят нас замечать.

– Да, ночь выдалась спокойной, – улыбнулась я, прислонившись к Уордену.

– Надеюсь, за ней последует спокойное утро.

– М-м-м, – согласно промычал Сайлас, напарник Генри, готовый уснуть прямо на месте. Вцепившись в стаканчик кофе, магический охотник рассеянно смотрел по сторонам, явно слабо понимая, кто он и где.

Как же я его понимаю. Утренняя вахта – это ужасно. Патрулировать с десяти часов вечера до шести часов утра? Запросто! С трудом вытащить себя из кровати в пять утра, чтобы заступить на патруль? Настоящий ад, особенно зимой. Но пока еще лето. Уорден и Генри быстро обсудили аниме, которое оба смотрели, а затем мы направились к штабу. После экзамена Уорден тоже переехал жить сюда, чтобы быть поближе ко мне и не тратить много времени на сборы, если что-нибудь произойдет. Я радовалась, но иногда скучала по вечерам, которые мы проводили в его старой спальне, откуда имелся выход на террасу.

Мы вышли из парка, миновали кафе «The Elephant House»[1], Национальную библиотеку и свернули к железнодорожной станции. Здесь мы остановились выпить кофе.

– Они опять неправильно услышали мое имя, – сокрушенно вздохнула я, показав стаканчик, на котором красовалось «ДЖЕЙН». Звучат имена похоже, но пишутся по-разному.

– Мне жаль, но это вина твоих родителей, – посочувствовал Уорден. – Никто не заставлял их давать дочери самое странное имя, какое только существует.

– Чучело. Мне нравится это имя.

– Чучело? – хмыкнул Уорден. – Сколько тебе лет?

Я продемонстрировала ему средний палец, на что он только рассмеялся.

Оставив позади станцию и кофейню, мы двинулись по Принцес-стрит в направлении Колтон-хилла, младшему брату Трона Артура[2], возвышавшемуся над городом.

– Как твое свидание с Остин? – поинтересовалась я, отпив кофе.

– Не думаю, что мы встретимся еще раз, – пожал плечами Уорден.

– Почему? Я думала, вам весело вместе.

– Да, но что-то не сложилось.

– Жаль, – улыбнулась я. – Рано или поздно ты встретишь ту самую.

– Наверное, – Уорден отвел взгляд. – Раз уж мы заговорили об этом… Как дела у Жюля?

Усмехнувшись его неуклюжей попытке сменить тему, я покачала головой:

– Увы, никак. Он общается с той охотницей на гримов из Дублина, но все неопределенно.

Наш с Уорденом случай нетипичен – редко напарниками становятся охотники одного вида, хотя это не запрещено. Охотников на гримов и охотников на кровопийц много, а магических охотников и охотников на духов мало. К тому же никто не ожидал, что Элиот вдруг побросает вещи в чемодан и укатит в Берлин к подружке.