Сквозь тонкую ткань рубашки маркиз почувствовал тепло ее тела. Его захлестнуло желание, но он вновь подавил в себе порыв схватить ее в объятия.

Нет, еще не время…

Он тихонько рассмеялся, ничуть не обидевшись на слова Антонии.

– Я был самым обычным ребенком.

– Сомневаюсь. – Зажав под мышкой хлыст, Антония принялась рассеянно рвать листок. Обрывки полетели ей под ноги, на тропинку. – Я всегда считала вас одиноким волком. А теперь выясняется, что у вас целый выводок братьев и сестер.

Рейнло пожал плечами. Он готов был говорить о своей семье в угоду Антонии, зная, что эта невинная с виду беседа успокаивает страхи девушки.

– Я и есть одинокий волк. Только так мне удалось сохранить рассудок в окружавшем меня бедламе. Отец трижды вступал в брак, так что у меня имеются шесть законных братьев и сестер, родившихся от этих союзов. Моя мать произвела на свет двоих ублюдков от разных любовников, прежде чем погибла при крушении экипажа, когда мне едва сравнялось восемь лет. Отец признал еще пять своих отпрысков, рожденных вне брака. Впрочем, по слухам, их было куда больше. В местной деревеньке найдется немало жителей, в которых проглядывают наши фамильные черты. Первая моя мачеха родила двоих сыновей от брака с отцом, а вторая – трех дочерей. Кеддон-Холл – огромный сарай, способный вместить целую армию, но от Чаллонеров там негде было повернуться. Я испытал огромное облегчение, когда покинул наконец этот ад, отправившись в Итон.

Антония остановилась, задержав взгляд на Рейнло. Вместо обычной подозрительности на лице ее читалась странная задумчивость. Однако, к вящей своей досаде, маркиз не заметил в ее глазах восторженного обожания.

Одно лишь отстраненное любопытство.

Он тоже остановился, так что бредущая позади лошадь уткнулась носом ему в плечо.

– Что?

– Вы говорите о своей семье словно о посторонних.

Рейнло передернул плечами.

– Вся эта толпа Чаллонеров напоминала бродячий зверинец. Большинство из них и были для меня посторонними.

Большинство. Не все. Потому-то Николас и оказался здесь, в Суррее.

Воспоминания о прошлом лишь укрепили решимость Рейнло отомстить. Он мысленно выбранил себя за то, что, увлекшись Антонией, забыл о своих замыслах. Но оживленный, заинтересованный взгляд компаньонки заглушил в нем голос рассудка.

– Где они теперь?

– Отец с поразительной беспечностью плодил детей, но, обзаведясь ими, следил, чтобы дочери получили приданое, а сыновья нашли достойное занятие. Младшие дети еще учатся в школе. Большинство моих сестер замужем. Несколько братьев избрали военное поприще, кое-кто – церковное, другие же стали законниками.

– Вы часто с ними видитесь?

– Только с некоторыми. – Рейнло немного помолчал. – Иногда. Вас это удивит, но все они стали уважаемыми людьми и занимают достойное место в обществе. Я определенно паршивая овца в семье, если не принимать в расчет моих родителей.

Антония рассмеялась. Ее теплый чарующий смех необычайно взволновал Рейнло.

– Я потрясена.

– А как насчет вас? – Рейнло не было нужды разыгрывать интерес. – У вас есть братья или сестры?

Вся непринужденность Антонии тотчас исчезла. Рейнло вновь испытал странное чувство, что вторгся в запретную область. Он приготовился услышать, что его это не касается, но мисс Смит неожиданно произнесла:

– У меня никого нет.

– Вы сирота?

Обычное дело для компаньонки, особенно для женщины из хорошей семьи, утратившей былое положение в обществе. Рейнло все больше утверждался в мысли, что мисс Смит благородного происхождения.

Губы Антонии сжались, в глазах застыла горечь. Она продолжила путь, ведя за собой лошадь. В ее горестном молчании сквозило невысказанное сожаление. Наконец она заговорила.