– Боже мой, какое животное! Я должна была что-то заподозрить, это ведь не в первый раз. Да и меня он сперва силой принуждал к таким вещам! Что только не творил со мной в первую брачную ночь! Как только родились мальчики, я запретила ему заходить в нашу спальню. Но он выслеживает и иногда, где-нибудь в уголочке, в коридоре…

– Ничего себе! А о разводе вы не подумываете?

– Да уж думала! Но что тогда со мной будет, у меня никаких средств, все на его имя. Когда я выходила замуж за Бони, моя тетя, мадам де Салиньяк, не спросила, чувствую ли я что-то к этому человеку. У меня не было никакого опыта физической любви, она казалась мне отвратительной, но чем больше я ему отказывала, тем больше росли его аппетиты, и я терпела его нескончаемые приставания, не пытаясь возражать. Так меня воспитали, покорной и безответной. Утешало меня лишь то, что приличия были соблюдены. Рождение близнецов стало часом моего избавления, он прекратил меня домогаться. Приобрел привычку ходить на сторону. Его встречали в обществе дам полусвета, а я, а я… – Валентина всхлипнула. В итоге Таша пришлось ее утешать. А ей уже поскорей хотелось бежать из этого особняка – вдруг владельцу приспичит вернуться? Она встала. Виктор был прав. Ни при каких обстоятельствах ей не следовало даже переступать порог этого особняка.

– Я вам очень сочувствую. Лучше будет, если вы сами будете приходить ко мне раз в неделю, если захотите, мы сможем поговорить, а предлогом будет ваш портрет, который я согласилась написать, но никто не заставляет вас позировать, если вам того больше не хочется.

– Спасибо за сочувствие, мне стало полегче. Мне бы хотелось, чтобы вы написали мой портрет. И посоветовали бы мне что-нибудь – если вы не против.

– Конечно. Вы спасли меня из когтей тигра, это будет только справедливо.

Валентина проводила Таша до ворот. На прощание она шепотом спросила:

– А мужу вы расскажете?

– Никогда. Он вполне способен тогда убить вашего.

Шарль Таллар утомился, проверяя толстую стопку тетрадей, и решил устроить себе паузу. Двухкомнатную квартирку на улице Ампер, которую он занимал с начала учебного года, он выбрал из-за близости к лицею, где он преподавал. Но – Шарль Таллар не уставал это повторять – монументальный шкаф, царивший в тесной комнатке, радовал глаз. Не то чтобы шкаф был красив или функционален: просто дубовый ящик безо всяких там завитушек, и стильным его тоже нельзя было назвать, да и бесполезный вовсе, поскольку вещей в нем почти не было. Главным тут было зеркало. По двадцать раз на дню он любовался на себя анфас и в профиль. Анфас он лицезрел молодого человека с угловатым лицом, темными глазами и тоненькой ниточкой усов, переходящей в острую бородку, вокруг почти неразличимой линии рта. Он представлял себя в костюме Жерома Бонапарта, младшего брата Наполеона I и дядюшки Баденге[32]. Для довершения сходства он, когда рассматривал себя в профиль, просовывал руку под жилет, имитируя императорскую стать, и при этом придерживал слегка отвисший животик.

Часы под колпаком напомнили ему о трудовой повинности.

Дата. Дальше с новой строчки: отступаем восемь клеточек от полей. Тема месяца:

Тема сочинения-рассуждения:

Двое из этих маленьких кретинов написали вместо глас «глаз» и получили за это «ноль». Работа в этом лицее, полученная после четырех лет преподавания в школе Монж, была все же большой для него удачей. Это светское учебное заведение, созданное в 1869 году одним последователем Сен-Симона, тяготело к прогрессивному образованию, девизом которого было: