^>3 Введен в РИНЦ как более объективный показатель по сравнению с традиционными импакт-факторами. Расчет SCIENCE INDEX см: [Методика расчета…], а также [Григорьева, Зарипова, Кокарев, 2015].

^>4 Ежегодник. Включен также в SCIENCE INDEX журналов по социологии.

^>5 Включен также в SCIENCE INDEX журналов по историческим наукам.

Еще один показательный момент касается кадрового потенциала академических институтов РАН в области политической науки. Работающие там ученые занимают в исследовательском поле отечественной политической науки лидирующие позиции, и устойчивое внимание к их публикациям в научном сообществе выше, чем к публикациям любой другой категории авторов. По интегральному показателю, учитывающему связь между количеством научных публикаций и их цитированием (индекс Хирша), они составляют самую значительную часть лидирующей группы. В топ-10 наиболее цитируемых российских политологов их 50%, в топ-50 – 46, в топ-100 – 43%14. Если же брать этот показатель с учетом второго места работы, то он будет еще выше. Разумеется, высокие персональные рейтинги ведущих академических ученых обеспечиваются не только за счет их публикаций в рамках соответствующих институтов, а формируются с учетом более широкого круга их работ. Тем не менее сам факт их присутствия во главе рейтинга в таком количестве говорит о признании и влиянии статуса ученых из академических институтов в научном сообществе российских политологов.

Представленная картина, свидетельствующая об особой значимости политической науки в институтах РАН для развития отечественной политической науки в целом и, в особенности, для ее самостоятельности и автономии, не должна, разумеется, скрывать и имеющиеся проблемы.

В тематически-содержательном плане можно назвать уже отмеченную выше проблему неравномерного представления в академических институтах поля политических исследований. На фоне институционально развитых и активно разрабатываемых исследовательских областей в академических институтах есть и направления, представленные весьма скромно. И это не только какие‐то экзотические тематики, но и вполне актуальные и статусные субдисциплины, активно развивающиеся в современной политической науке [The world of political science…, 2012]. Это относится, например, к экономической политологии или, как ее иногда называют, новой политэкономии. Данное направление имеет в Академии меньше традиций и развивается менее активно. По понятным причинам в академических институтах слабее представлена отрасль исследования политических технологий, больше ориентированная на практические задачи. Но также недостаточно развитыми выглядят и такая инновационная область, как политология Интернета и новой информационно-технологической среды, и ряд других.

Проблемным аспектом для политической науки в институтах РАН представляется и недостаточная координация исследований, порождающая трудности трансферта знаний между специализациями и субдисциплинами. И это вызвано не только традиционно развитыми в Академии научными специализациями, но и институциональными обстоятельствами, связанными, в частности, с сегментацией политической науки как между институтами, так и между отделениями. Некоторая проблема здесь может возникать в связи с дуализацией массива исследований в академических институтах, выделением и обособлением в нем обширного поля международных, международно-региональных и страновых политических исследований, представленных в институтах международного профиля.

Можно отметить и тенденцию ослабления организационного взаимодействия академических институтов со структурами профессионального сообщества отечественных политологов (РАПН, РАМИ, Академией политической науки). При создании главной профессиональной организации российских политологов – РАПН – роль представителей академических институтов была определяющей, что и в дальнейшем оказывало на нее большое влияние [Воробьев, 2004 а; Патрушев, 2004]. Но в последнее время ее взаимодействие с Академией стало ослабевать