Особую роль играет православие, полученное из Византии в период ее могущества, но впоследствии сделавшее Россию единственной сохранившей политическую независимость православной державой и в силу этого противопоставленной как мусульманскому, так и католическому миру.
Иными словами, весь ход исторического развития России (заложенные в домонгольскую эпоху предпосылки плюс особые институты, выработанные в ответ на ордынское иго и необходимость «собирания земель») задавал логику построения экстрактивных институтов в категориях Д. Аджемоглу и Д. Робинсона. Слабость общественных институтов и необходимость освоения труднодоступных пространств исторически обусловила также и неизбежно высокую роль государства в самых разных сферах экономической жизни. Получившийся в результате институциональный каркас оказался крайне удобен для обеспечения задач коллективного политического выживания в самых экстраординарных условиях. «Побочным» следствием оказалась высокая эффективность мобилизационных усилий государства на коротких горизонтах (Петровская модернизация, советская модернизация 1930–1950‐х годов). Однако на длинной дистанции мобилизационные рывки приводили к перенапряжению и усталости общественного организма и в конечном итоге – к «модернизационным откатам» (цикл «реформы – контрреформы»), в ходе которых, в условиях отсутствия внешнего вызова, экстрактивные институты приводили к самым худшим формам корыстного изъятия ренты, коррупции и т.д. Опыты неавторитарной, немобилизационной модернизации (Екатерина II – Александр I, Александр II) в значительной степени завершались тем, что даже без «модернизационного отката» общество отвергало результаты социальных и политических изменений. В известном смысле именно это и формирует «историческую колею» (path dependency) России.
Далее, в логике «мир-системного» анализа Россия исторически занимала положение полупериферии мировой экономической системы, находясь в стороне от основных морских и океанских торговых путей, и на протяжении истории в разное время приближалась то к «Центру», то к периферии, либо (в советское время) предпринимала попытки создания собственного, альтернативного «Центра». Полупериферийное положение и связанный с ним недостаток капитала приводили к тому, что развитие исторически осуществлялось за счет ре-сурсно-силовой мобилизации (в категориях Ч. Тилли). В силу этого для России справедливы и те проблемы, которые можно считать универсальными для государств полупериферии – высокие внутренние дисбалансы и диспропорции, глубокая социальная неоднородность, высокий уровень социального расслоения и так далее.
Вместе с тем, разумеется, совершенно недопустимо рисовать отечественную историю черными красками. Особый путь исторического развития России (не как идеологический догмат, а как факт исторической и политической реальности) продемонстрировал уникальные способности российского государства и общества к адаптации к сколь угодно сложным вызовам. Россия, в отличие от большинства стран, в том числе европейских, исторически сохраняла и сохранила политическую независимость и геополитическую субъектность. Необходимость адаптации к крайне сложным естественным условиям и внешним вызовам сформировала совершенно особые социокультурные черты креативного созидательного творчества. Результатом в том числе и советского наследи является высокий уровень развития науки и наличие собственной технологической и индустриальной базы.