– Опоить опоили, а покормить забыли. Ты точно живой?

Грудная клетка вздымалась и опадала, и кожа всё ещё была тёплой, почти горячей.

Я ещё раз легонько потрясла спящего, он вздрагивал под моими ладонями, но так и не очнулся.

– Не могу же я оставить тебя в своей постели!

Как бы взбудоражена я ни была, а спать немного хотелось. Запереть его здесь, предварительно закрыв окно, а самой занять спальню Вергена? А с утра, плюнув на гордость и возможные насмешки, привести прислугу и всем вместе учинить этому нахалу допрос, а потом действовать по ситуации?

Посопев над нагло занявшим мою кровать, относительно чистым телом, я понесла тазик в ванную. По пути ещё раз поворошила догорающие поленья, подбросила парочку новых. А когда вернулась в комнату, чуть не заорала снова: моя постель была пустой! Вмятины на покрывале указывали, что незнакомец мне не привиделся, но больше никаких следов! Я озадаченно застыла, озираясь по сторонам. В спальне не так много мест, где можно спрятаться, да и зачем бы? Схватив подсвечник, я всё же заглянула в каждый угол, разгоняя густые тени, в шкаф, за комод, в окно выглянула. Решившись, рывком распахнула дверь и высунула нос в коридор.

А точно ли не померещился?..

Я заперлась изнутри: хватит с меня приключений, бегать по ночному замку в поисках то ли чужого поклонника, то ли вора я не буду.

Услышав тихий скрежет, я резко обернулась на звук. Маленькая сова-охотница устраивалась в просторной клетке; её возвращения, занятая поисками ночного гостя, я не услышала. Подошла ближе, просунула ладонь сквозь прутья, погладила. Круглые жёлтые глаза смотрели на меня пристально-пристально, тоскливо как-то.

– Ты что? – спросила я, поглаживая встрёпанные крылья. – Никого не поймала? Голодная?

Сычик недовольно клюнул мои пальцы.

– А я, похоже, схожу с ума.

Птица отвернулась.

Я вернулась к постели, подняла с пола книгу и кочергу. Желание читать пропало напрочь. Покрывало надо будет вычистить как следует, завтра отдам Мейде. Я потянула его на себя, чтобы стащить на пол.

Плавно кружась в воздухе, возле моих ног опустилось на коврик маленькое пёстрое пёрышко.

2. Глава 2

Пёрышко я хотела выкинуть и успела дойти до окна, сдвинула лёгкие занавески... Оно было хорошеньким: маленькое, светлое, с нежным пушком у основания. Постояла, глядя в ночь, провела пером по раскрытой ладони, пощекотала… и вытащила из верхнего ящика комода одну из шкатулок, где хранила запасы ниток. Нижний ярус ещё не успела заполнить, вот в него и опустила оброненное сычиком перо.

Я просыпалась несколько раз за ночь, проверяла спальню. Тощий скрюченный незнакомец так и мерещился по тёмным углам. Мягкий розоватый свет, излучаемый установленным на прикроватный столик светильником, отгонял ночные страхи, но желанный сон от меня сбежал.

Утром я сообщила Яоле, что слышала на своём этаже чужой мужской голос. Экономка одарила меня скептическим взором, горничная и вовсе оскорбилась, решив, что я подозреваю её в тайных свиданиях в стенах замка. Или их всех, вместе с Нальдой и немолодой Рутой. Но я настояла на осмотре и поиске незнакомца, отчего-то умолчав, что видела, как он выглядит. Мы проверили каждую комнату, каждый закуток: никого. Губы Яолы всё выразительнее поджимались, но из чистого упрямства я вышла в парк и расспросила садовника, который тоже никаких чужаков на территории замка не видел. И привратник никого не впускал.

– Почудилось вам, дэйна Гертана, – фальшиво-ласковым тоном, каким разговаривают с детьми и душевнобольными, подытожила экономка. – Я велю Руте заварить вам травяного чаю с чабрецом и душицей, а вы пока прилягте, отдохните. Если ночью плохо спали, травяной чай поможет.