— Что именно произошло? – усмехнулась она.

— Твой полет! Поведение фон Эйсена в моем доме перешло все границы! Это просто неприлично!

— Ты знаешь, что я не подам жалобу на него. — Она сделала еще один глоток, чувствуя, как сонное оцепенение покидает её. — Как там он сказал? Надо жить в ногу со временем…

— Но послушай…

Девушка упрямо тряхнула головой:

— Нет, это ты, наконец, послушай! Все это время я старалась сдерживать себя, чтобы наш разлад не был заметен. Я подчинялась тебе как главе нашего клана. Но сейчас то, что ты требуешь, это просто глупо… Я не буду затевать новую войну, тем более что Дерек фон Эйсен не сделал ничего, что бы действительно меня задело.

— Ника, я могу приказать!

— Тогда я просто уйду, отрекусь от клана. Разразится очередной скандал. Ты этого добиваешься? – Она отложила рогалик с сахарной пудрой и внимательно посмотрела на дядю. — Ну конечно… ты, вернее, Тереза! Она до сих пор не может мне простить то, что именно меня считают преемницей Фернанда Амстела!

— Хватит! – Эдвард с грохотом отодвинул чашку и встал. — Ни Тереза, ни Берти не совершали тех поступков, которые числятся за тобой.

— Разумеется, — покорно согласилась она. — Но, в отличие от меня, они просто живут за счет денег семьи.

— То, что у тебя есть собственное состояние, всего лишь прихоть моего отца. Он оставил тебе гораздо больше, чем остальным!

— Ты забываешь, что я работаю. — Она вновь сделала глоток. — Несправедливо было бы говорить, что наследство мне не нужно, но и без него я бы справилась. Конечно, без той роскоши, в которой нежусь сейчас, и которой так завидует твоя жена.

Девушка с насмешкой посмотрела на дядю. Эдвард потупился, но вновь вскинул голову:

— Вот именно! Зачем женщине, тем более у которой есть все, работать?

— Хотя бы для того, чтобы помнить, как тяжело даются деньги. — Вероника допила кофе и пристально посмотрела на Эдварда. — Послушай, я не понимаю твоего недовольства.

— То, что ты вчера позволила себе в моем замке…

— Я не позволила себе даже половины того, что позволяет себе Бертран. Он наверняка вчера опять был в оранжерее с очередной девицей, тем не менее…

— Берти – мужчина! И наследник!

— Конечно. — Девушка кивнула. — Полагаю, этим руководствовался Фернанд Амстел, когда составлял завещание и отписал большую часть наследства мне. Наверное, считал, что мужчина может сам заработать на свои нужды. Именно это и скажи, пожалуйста, Терезе, хотя не думаю, что твоя жена это поймет.

Заметив, как вспыхнули глаза дяди, девушка хотела еще кое-что добавить, когда ее прервал телефонный звонок. Недоуменно нахмурившись, она взглянула на экран телефона:

— Грегори Иво? Что ему понадобилось. Извини, я должна ответить.

Она поднесла телефон к уху:

— Грег, привет! Что на тебя нашло, что ты проснулся в такую рань?.. Что?.. – Она вскочила на ноги, едва не опрокинув чашку. — Когда?.. Так, ничего им не говори! Лед и пламя, да вообще ничего никому не говори! Я скоро буду!

Она отключила телефон и задумчиво посмотрела поверх дядиной головы, словно решая что-то, затем вновь взяла телефон:

— Том, милый, ты мне нужен!..! Извини, что разбудила. Не в курсе, кто сегодня дежурит на трассе?.. Очень плохо… мне необходимо срочно добраться до столицы... Правда?.. Встретишь меня на машине?.. Четверть часа? Вполне!

— Доброе утро! – Илона вошла в столовую.

Веро подскочила к ней и торопливо чмокнула в щеку:

— Доброе утро, дорогая! Извини, мне надо бежать!

— Что случилось? Вы опять поругались? – Илона с укором взглянула на брата, тот пожал плечами. Вздохнув, она вышла вслед за дочерью в холл: — Ника, что произошло? Куда ты так бежишь?