Этим положением мы придвинулись к проблеме дарования. В настоящее время теоретический спор о женщине сводится к одному: кто именно – мужчина или женщина – обладает высшими духовными качествами? Обыкновенная постановка вопроса не касается типов. Здесь же была изложена теория типов, которая не может остаться без влияния при выработке требуемого ответа. И теперь остается выяснить, в чем заключается связь между поставленным вопросом и этой теорией.

Во избежание недоразумений, которые могли бы возникнуть в вопросе о гениальности, считаю уместным, прежде чем рассмотреть предмет, предпослать ему несколько замечаний.

Между гением и даровитостью необходимо провести границу. Хотя между ними признается существование связывающих переходных ступеней, но нельзя согласиться с ходячим мнением, что гений – тот же талант в повышенной степени. Гениальность имеет, конечно, разнообразные повышения и понижения, но все же эти степени не имеют ничего общего с талантом. Так, например, одаренный талантом математик может блестяще прогрессировать в своей области, не имея ничего общего с гениальностью, которая вполне оригинальна, индивидуальна и является условием изобретательности. У высоко гениальных людей может совершенно отсутствовать талант, например, Новалис, Жан Поль. Итак, гений и талант – две различные категории, между которыми лежит целый мир. Талант может передаваться по наследству, гений – никогда. Первое имущество родовое (семья Бахов), второе – индивидуальное (Иоганн Себастьян).

Посредственность вообще, и в особенности посредственность женская, совершенно не различает блестящего ума от ума гениального. У женщины нет никакого чутья гениальности, хотя на первый взгляд могло бы показаться обратное: она смешивает драматурга с актером, не видит различия между виртуозом и художником.

Блестящий и гениальный ум для них одно и то же. Ницше для них – тип гения. Однако всякое жонглерство ума, всякое изящество духа не имеет ничего общего с истинным духовным величием. Великие люди слишком серьезно относятся к самим себе и ко всему окружающему их. Люди, которые хотят блистать, лишены духовного благочестия.

Такие люди не способны углубиться в сущность бытия: им важно «блистать», и поэтому все помышления их направлены на то, что скажут другие по поводу той или иной мысли. Существуют мужчины, которые готовы жениться на совершенно не привлекающей их женщине только потому, что она нравится другим. И такой же брак существует между человеком и мыслью. К сожалению, Фридрих Ницше в своих последних произведениях как будто обращал особое внимание на те мысли, которые должны были, по его мнению, особенно задевать читателей, и часто он тщеславнее всего в тех местах, где, казалось бы, всего более независим.

Гений! Гениальность! Сколько волнения и духовно-неприятного чувства, сколько ненависти и зависти, сколько недоразумений и подражания вызывают эти явления!..

До сих пор все исследования о сущности гения носят или биологически-клинический характер, или же метафизический. Если же, однако, эти два пути не приведут нас к достижению всех целей, то это объясняется не чем иным, как погрешностями, лежащими в самой природе…

Начнем с того, насколько великий поэт сильнее и глубже вселяется в души людей, чем поэт среднего уровня. Вспомните огромное число характеров, созданных Шекспиром или Эврипидом; вспомните разнообразные фигуры, выведенные в романах Золя. Генрих фон Клейст создал Кэтхен фон Гейльбронн, в противоположность Пентезиле; Микеланджело воплотил перед нами Леду и дельфийскую Сибиллу. Однако именно Иммануил Кант и Иосиф Шеллинг, обладавшие в очень незначительной дозе изобразительным искусством, написали об искусстве самое глубокое и самое верное исследование.