***

– Лина, боже, девочка, ты как?

– А?

Из пучины этого дурмана меня вырывает Алена. Мы уже дома. Рядом мельтешит ее сын Назар, а я сижу в окровавленном свадебном платье и с места сдвинуться не могу. За окном ночь, Миша куда-то сразу уехал, и от него нет вестей. Совсем.

– Давай помогу платье снять. Назар, спускайся в гостинную, там Игорь, поиграйте с ним.

– Мам, Игорь уснул прямо на диване!

– Ну ничего. Включи тихонько телевизор. Дядя Миша разрешил. Иди.

Алена помогает снять платье и фату, которую я осторожно складываю. Принимаю душ, смывая косметику и кровь, перед глазами какие-то вспышки. Я не ударилась, Миша прикрыл меня собой, но мне кажется, я просто еще не верю в то, что Влада уже нет в живых и Паши. И я не знаю даже, кто еще ранен.

– Миша звонил? Есть новости?

Хватаю телефон, нет пропущенных. Ни одного.

– Нет. Не звонил. А дети Люды и Толика? Они в порядке?

– Да. Тоха успел их под стол спрятать. Они домой уехали.

– Кто еще ранен?

– Стас получил ранение в плечо, но там царапина. Больше вроде нет пострадавших. Успели спрятаться за столами, так бы всех в решето превратили.

– А Алла? Она же там одна осталась. Влад, Паша… Давай вернемся, Ален! Поехали в клуб!

– Нельзя. Опасно. Михаил сказал – сам разберется. Там серьезные люди приехали. Аллу забрали в больницу. Парней в морг увезли. Тоха будет похоронами заниматься.

– О господи, боже… За что? Скажи, Ален, за что они так с нами?

– Я не знаю. Лин, мой малой испугался, да и Игорь тоже едва до дивана вашего дополз. Он после операции. Уставший. Мы поедем.

– Конечно. Спасибо, Ален.

Они уезжают, а я так и остаюсь сидеть до самого утра на кровати. Набираю Михаилу, он не отвечает. Ни сегодня, ни следующие сутки. Я же словно в ступор упала. Из дома меня не выпускают, никаких новостей нет.

Как я ни просила Мишу, он все равно поехал на эти разборки, и я не знаю даже, жив ли он теперь. Кручу обручальное колечко на пальце, а после слышу звук подъезжающей машины.

Мигалки, яркие синие цвета. Приехал наряд милиции.

Я с ужасом вижу, как выходят двое милиционеров, но охранники их не пускают. Ошалело лают собаки, и, покрутившись у ворот, менты уходят, вручив какой-то листок охране.

Я набираю Мише, но он не берет трубку, и у меня просто сдают нервы:

– Да возьми же ты телефон!

“Абонент вне зоны доступа” служит мне ответом, благо Толик хотя бы берет трубку.

– Где Миша, что происходит?!

– Он тебе не звонил? Ты не знаешь?

– О чем не знаю?

– Миша стал мэром, – коротко. Тихо. На фоне слышу детский плач. Толик дома.

Глава 8

– Что? Что ты говоришь? Каким мэром? Я ничего не понимаю. У меня милиция под воротами. Что мне делать, Толик?

– Никого к тебе не пустят. Посиди пока дома спокойно.

– Кто это был, скажи! Кто напал на нас?

– Я не знаю. Мы разбираемся, – напряженно отвечает Толик, и я быстро вытираю слезы.

– Скажи, чем я могу помочь? Алла, Влад, Паша…

– Ничем. Сиди дома. Бакир должен скоро появиться. Не делай НИЧЕГО! Похоронами я сам займусь. Отбой.

Толик отключается, а ко мне стучится охранник, и из его рук я получаю повестку. На свое имя. Ахмед Амаев написал заявление на меня о том, что я покушалась на его жизнь.

***

– Шах, узнал?

– Да. Ахмед вышел из комы. Вот тебя сразу “поздравить” решил.

– Сука! Он не может сам, Ахмед не способен сам на такое! Кто ему помогал, кто стрелял?!

– А он и не был сам, их там до хуя. Ильман Амаев организатор. И Ваха. Родные братья. У них наемники есть. Это был первый удар. Они тебе войну объявили.

– Суки! Найди мне их. Привези ко мне! Я заплачу, сколько скажешь, Рустам, я заплачу!