– А ну вас всех в жопу! – вдруг разозлился Витек. – Культурные все подряд! Интеллигенты хреновы! Кривляетесь только друг перед другом, как обезьяны!

Признаюсь, я даже оторопел от такой тирады. Это было уже что-то новенькое. Витек от сохи или, например, от станка – к такому позиционированию я, определенно, был не готов. Происходил он, между прочим, из семьи педагогов, да и сам имел не только высшее образование, но и кандидатскую степень, которой в прежние времена очень гордился.

От неожиданности я тогда не нашел, что ответить.

Нет, завидовать он никогда не стеснялся. Он ничего и никого не стеснялся…

А теперь этого хорошего человека хоронят с радостным энтузиазмом. Полная идиллия. Впрочем, виноват. Хорошим человеком его, кажется, никто так и не назвал. Не до такой же степени… Выступающие ораторы – именно это определение подходило им больше всего – подчеркивали его деловые качества, талант руководителя, щедрость и отзывчивость.

Отзывчивость – да. Этого не отнять. На чужую беду он всегда отзывался радостным гоготом, задорным, как уханье молодого филина, томящегося в чаще от сексуального одиночества.

Щедрость? Тоже имела место быть. Он умел тратить деньги. Когда хотел заработать еще больше. Или получить что-нибудь от людей, которых обхаживал. Если это называется щедрость, то я – снежный человек, спустившийся с гор за солью и спичками.

Деловые качества, талант руководителя?

Даже не обсуждается. Словосочетание «талантливый Витек» звучит также изначально нелепо, как жаба в панаме.

В общем, на кладбище говорили много, но подолгу не распространялись. Холодно было. Не май месяц все-таки. Декабрь…

О похоронах мне сообщили накануне вечером. Позвонили прямо домой. Я бездумно валялся на диване перед телевизором и досматривал программу новостей в ожидании боевика. Услышав звонок, я чертыхнулся, потому что новости уже почти кончились, а боевик вот-вот должен был начаться. Телефон, как обычно, не вовремя.

Не подходить?

Я поднял трубку. Женский и вроде бы молодой голос спросил Сергеева Юрия Анатольевича. Меня, значит.

Я подтвердил собственное наличие, про себя припоминая, чей это может быть голос. Нет, совсем не знакомый, не напоминает даже о мимолетных приключениях плоти.

Голос со сдержанными интонациями сообщил, что Виктор Николаевич умер, похороны завтра. Приходите.

Виктор Николаевич? Какой Виктор Николаевич? Кто такой? Вы какой номер набираете, девушка?

Я искренне ничего не понимал.

Виктор Николаевич Коновалов, уточнил голос в трубке. Ваш друг.

Ах, Коновалов… Витек… С каких это пор он стал моим другом?

Умер?!

Умер, подтвердили мне. Обширный инфаркт. У него всегда было плохо с сердцем, а последнее время – совсем плохо, объяснил мне голос, словно я этого не знал. Вынос тела из дома в 12.00. Похороны в 13.00 на Н-ском кладбище.

– А пораньше нельзя? – поинтересовался я. От растерянности – довольно глупо.

Просто вспомнил, что в списке завтрашних дел полдень забит плотно, как автобус в час пик.

– Торопитесь? – спросил голос с едва уловимой, остающейся в рамках приличий, иронией.

Я понял всю двусмысленность своего вопроса. Поспешил уверить, что никуда не тороплюсь, разумеется. Перед лицом такого события. Буду обязательно и непременно. Раз такое дело. Все там будем…

Опять вышла двусмысленность, отметил про себя машинально. Я лишь имел в виду, что позвоню нашим бывшим одноклассникам. Может, и придет кто-нибудь. Не на день рождения ведь – на похороны… С этим событием Витька с удовольствием поздравят многие.

– Виктору Николаевичу тем более торопиться некуда, – сообщил мне голос.