– Да. И собираюсь дать Джеку голос.

Снова в его голове тонкие полоски металла крепились на стальной цилиндр, вибрировали струны. В опере он слышал виолончель – ее голос порой похож на человеческий… Но для Джека нужно усилить басы…

– Не сейчас. – Адалинда прижалась к нему всем телом, поцеловала в висок. – Я знаю, у тебя получится. Но не занимайся этим, пока ты со мной.

И тут же сама спросила, ускользая от его губ:

– Ты никогда не думал, что Джек после завершения сгодится не только на роль домашнего прислужника? У искусственного мозга огромный потенциал.

Большинство его знакомых женщин слова-то такого не знали – потенциал. Они и о существовании мозга, даже не искусственного, вряд ли догадывались…

– А ты никогда не думала уйти от мужа? – в тон ей спросил он вдруг.

– Что? – Вопрос застал Адалинду врасплох.

– Уйти от мужа, – повторил маг, мягко сжав в ладонях ее лицо, чтобы не дать возможности отвернуться. – Ко мне.

– В смысле… – Нежные щеки под его руками сделались горячими от прихлынувшей крови.

– Во всех смыслах. Официальный развод, и через полгода ты – госпожа Адалинда Лленас.

Еще несколько минут назад он не собирался говорить ей ничего подобного, но сейчас это почему-то стало важно. Даже важнее голосового аппарата.

– Ты же не серьезно? – Она все-таки вырвалась и теперь сидела на постели, поджав к подбородку колени. Было в этой позе что-то невероятно трогательное, а белое покрывало рассыпавшихся по плечам волос не скрывало, а лишь подчеркивало ее ослепительную наготу.

И мэтр Лленас абсолютно искренне признал, что, невзирая на спонтанность предложения, серьезен как никогда.

– Зачем? – Она не смотрела на него и сама пряталась под спадающими на лицо прядями. – Я ведь наслышана о вас, господин маг. Салджвортские кумушки наперечет знают всех ваших бывших любовниц. Каждая из них была непременно замужем. Не затем ли, чтобы ты мог счастливо избегать алтаря? И вдруг система дала сбой?

– Дрянная была система. Я решил создать новую.

– И она будет работать? Я не люблю мужа, Дориан. Он не любит меня. Он изменяет мне, я – ему. Не скажу, что это нормально, но в какой-то степени это честные отношения. А с тобой… Мы погрязнем во лжи. Ты будешь лгать, будто я интересую тебя больше твоих механизмов, а я притворяться, что верю этому и рада, если обо мне вспоминают хотя бы раз в неделю.

Он взял ее руку и поднес к губам.

– Я постараюсь измениться.

Адалинда покачала головой:

– Постараешься. Но не изменишься.

– Я закончу Джека, и у меня не останется ничего интереснее тебя, – пообещал он жарко.

Она задумалась.

Думала долго, молча, не отнимая у него руки, на которой он перецеловал уже каждый пальчик, и наконец заговорила:

– Хорошо. Заканчивай. И потом, если еще останется такое желание, мы вернемся к этому разговору.

Теперь, когда она не гуляла с Джеком и не находилось работы по дому, Эбигейл уже не скучала. Во-первых, мэтр Дориан, заметив, как она, вытирая пыль с книжных полок, читает названия на корешках, разрешил ей брать книги с одного из стеллажей, там, где, как он сказал, стояли «сказки», а не «серьезная литература для работы». А во-вторых, с господином Эйденом не соскучишься.

В комнату к ней он больше не заходил, но, к несчастью для Эби, жизнь ее не ограничивалась уютной спаленкой.

С утра, еще до того, как мэтр Дориан позвонит, господин Мерит появлялся на кухне, чтобы распорядиться насчет кофе. Расхаживал по дому, когда она занималась уборкой. Раз, якобы нечаянно зацепившись за что-то, порвал рукав и велел Эбигейл зашить. Посреди дня, пока маг работал в лаборатории, вдруг изъявлял желание подкрепиться. А когда она выгуливала в саду механического человека, непременно вертелся рядом – говорил, из научного интереса, хотя на самом деле интерес его никакого отношения к науке не имел.