– Успокойся, – Егор разговаривает со мной ласково, почти, как с маленьким ребенком. – Мы можем перенести встречу…

– Нет! – ожесточенно отвечаю я. – Но если тебе совсем не хочется…

– Я всего лишь не хочу, чтобы у тебя были неприятности, – обрывает меня Брато.

– А по-моему ты рад…

– Ильса, – в голосе Егора слышится предупреждение, – ты сейчас скажешь лишнее.

– Но я безумно соскучилась, – всхлипываю я, теряя апломб. – Я хочу с тобой увидеться и плевать мне на последствия.

– Готова сбежать?

– Готова, – уверенно отвечаю я.

– Какая система охраны? – больше Егор не уговаривает. Он становится деловитым и каким-то… взрослым.

Спустя полчаса я уже мчусь между деревьями, прячась от случайного встречного взгляда и патруля, состоящего из числа курсантов и дежурного офицера. Пробираюсь в лазейку, которую мне указывает Брато, а еще через несколько минут попадаю в его объятья. Пока я справлялась с системой охраны и пробиралась из академии, он успел вернуться назад, чтобы забрать меня. Невероятная ночь, одна из лучших ночей в моей жизни. И все они были подарены мне Егором Брато…

– Доброе утро, Лисенок, – сознание еще не до конца прояснилось, и я застыла, скованная сладким предвкушением встречи, так и не открыв глаз.

– С возвращением, госпожа Джонсон, – вторгся в сознание голос менсаро Хейтарро.

Веки дрогнули, и я встретилась взглядом с бирюзовыми глазами. Он назвал меня лисенком… Тут же осознание этого резануло по душе, словно Гротер совершил святотатство. Я порывисто села, и от резкого движения закружилась голова. Я покачнулась, но ладонь аривейца легла мне на талию, поддерживая. Оттолкнув его руку, я поднялась со стола и с минуту стояла, закрыв глаза, так и держась за операционный стол, пока равновесие не восстановилось.

– Гери…

– Отвали, менсаро, – глухо произнесла я, вновь пресекая попытку поддержать меня.

Внутри всё еще клокотало от того, что аривеец посмел назвать меня полузабытым, но по-прежнему дорогим мне прозвищем.

И дело было не в Егоре Брато. Наверное, моя злость вспыхнула из-за того, что Гротер наложил свою лапу на самое светлое и счастливое время в моей жизни. Каков бы ни был конец той истории, но я почти год купалась в лучах своей первой и единственной любви. Это было мое! Это было сокровище, к которому не подпустишь никого, чтобы чужое неосторожное слово не очернило чистоту воспоминания. Лисенок…

– Пошел ты, Гротер, – огрызнулась я и открыла глаза.

– Сейчас за что? – устало спросил аривеец.

– Тебе не всё равно? – усмехнулась я и направилась туда, где лежала моя одежда.

Ответа не последовало. Не скажу, что меня это расстроило. За время, пока я переодевалась, злость немного улеглась. Я выдохнула, поправила одежду и дотронулась до своей головы. Восстановитель аривейцев был что надо, сбритые пряди не только сравнялись с остальным, но и все мои волосы стали длинней. Бросив взгляд в зеркало, я нахмурилась. Из зеркального отражения на меня смотрела блондинка с голубыми глазами. Губы мои теперь казались пухлей, ресницы и брови выцвели, как положено блондинке. Грудь тоже заметно увеличилась, как и бедра.

– Уроды, – сцедила я сквозь зубы. То-то меня мотало, наркоз был сильный. Но, стоило признать, с первого взгляда сейчас было сложно определить, что это я, хотя и с теми изменениями внешности, которыми я пользовалась, меня обычно не узнавали, если я, конечно, очень этого хотела. Черт, даже моя смуглая кожа побелела. Неплохо так пигмент вытравили.

– Гери, все изменения обратимы, – заверил меня Гротер. – Это все временно.

– Хорошо, что я тебя послала, – ледяным тоном ответила я. – Как чувствовала.