Настя молча забрала, быстро вышла из приёмной, ксерокс всё ещё не починили. 

Роман Дмитриевич обсуждал последние нюансы с Лилией, Олегом и парой заместителей в зале для переговоров, когда бесшумно вошла Настя, ненадолго привлекая к себе внимание. Всех, кроме Романа, его внимание она привлекла надолго. Взгляд то и дело пробегался по Насте, сегодня она выглядела особенно привлекательно. Ничего яркого,  вызывающего, но тёмно-бордовый был к лицу блондинке. Юбка же, короче обычного, делала длинные ноги вовсе бесконечными. Настя расставляла стулья, раскладывала то, что может пригодиться во время переговоров, иногда бросала взгляды на Романа и Лилию, которые остались одни. Роман сидел, а Лиля стояла над ним и листала пальцем виртуальные листы на планшете, тихо оговаривая детали.

– Не ревнуй, – Роман тихо подошёл к Насте, когда Лиля вышла.

– Я не ревную, – Настя фыркнула, Роману захотелось фыркнуть в ответ, настолько очевидно Настя реагировала

– Не ревнуй, – он повторил, приблизившись, взял за руку Настю. – Лилия всего лишь помощник с широким спектром обязанностей.

– С чего мне ревновать, Роман Дмитриевич? Думаю, это вашей жене стоит ревновать и думать, что входит в этот широкий спектр обязанностей.

– О-о-о, ух,– Рома улыбнулся. – Единственная приятная новость за весь день, Настюша, твоя реакция, –  он продолжил расплываться в улыбке. – Моей жене не приходило в голову ревновать меня, она отмечала деловые качества моего ассистента, её приятные внешние данные, и находила Лилию хорошим приобретением.

– Высокие отношения.

– Знаешь, оказалось, мне нравится ревность. Твоя глупая и беспричинная ревность мне нравится.

– Я не рев-ну-ю, – по слогам повторила Настя.

– Как скажешь, – Рома поднял руки, словно в поражении. – Ты подумала о том, о чём мы говорили? Когда я смогу увидеть Дашу?

– Не знаю, это сложно…

– Что в этом сложного? Даша – моя дочь. Я – её отец. Что сложного в нашей встрече?

– Мне надо поговорить с Ваней.

– Погоди, он что, не знает, что Даша не его ребёнок?

– Он знает, что он не биологический отец Даши, но он её папа и мой муж. Я не готова…

– Родить, не сообщая, ты была готова. Настенька, прямо сейчас у меня физически нет времени на этот разговор, но не думай, что я забуду, спущу на тормозах. Иван всё равно узнает, лучше, если от тебя, нет – значит от меня, тем более, я намерен вернуть себе не только свою дочь, но и женщину, которую люблю.

– Красивые слова и никчёмные.

– Почему никчёмные?

– Ты сказал жене, что намерен «вернуть не только свою дочь, но и женщину, которую любишь»?

– Это не телефонный разговор.

– Потом ты просто не скажешь, а что будет со мной?

– Такого не случится.

– Перестань! – Настя развернулась на носках и быстро пошла из зала, смотря, как большая делегация партнёров идёт по широкому коридору навстречу Роману Дмитриевичу.

К ночи Роман был выжатый, как лимон,  уставший, как рота солдат стройбата. Выходной день, естественно, откладывался, похоже, как и спокойный сон. Он просидел большую часть ночи в своём кабинете, чтобы с утра снова быть на рабочем месте. Продолжение сотрудничества с партнёрами было важным шагом, но сколь важным оно было, столь и задачи ставило практически неразрешимые.

Несколько дней ушло на сложнейшие переговоры, результатом которых стали, пусть и не стопроцентные, но гарантии. Первая за много дней обнадёживающая новость.

Роман просматривал список звонков на телефоне, когда поймал себя на мысли, что за все эти дни он не звонил Ирине, она ему тоже. Он разговаривал с матерью, когда удавалось, перекинулся парой фраз с отцом, жена не удосужилась написать пару ободряющих сообщений.