– Сохраняй чувство юмора, дружище, оно тебе пригодится, и наслаждайся жизнью.

– Даже тогда, когда стучат по голове сучковатой палкой?

– Если ты не дурак, то в этот момент на твоей голове будет находиться каска.

Я улыбаюсь и говорю:

– Знаете, Александр, вы на тридцать один год ближе меня к финишу, поэтому тоже сохраняйте чувство юмора, дружище, оно вам пригодится у финиша.

– Спасибо.

В этот момент на улице сталкиваются два автомобиля. Я отворачиваюсь к окну. Никто не пострадал. Но водители выскочили наружу и начали драться. Я поворачиваюсь обратно к собеседнику и никого не обнаруживаю.

Мужчина исчез. Лишь на столе осталась его наполовину выпитая чашка с чаем, а рядом с ней небольшой листок бумаги, свернутый в трубочку. Я перегибаюсь через стол, хватаю эту трубочку, разворачиваю ее и читаю предложение, написанное моим почерком: „Писатель не имеет права на бессмысленную жизнь, так же как бомж“.

Сегодня ко мне в гости заходила Мэрилин Монро. Да, да, та самая красивая американская крашеная блондинка. Она приятная женщина, но не совсем в моем вкусе. Кто-то говорил по телевизору, что она умерла. Но по телевизору много чего врут. Наврали и здесь. На самом деле она жива и здорова. Рассказывала мне, что Америка ей надоела хуже горькой редьки. Поэтому она и приехала в Петербург в поисках интеллектуальных приключении и настоящих мужчин. Угостил ее водкой с медом. Потом читал ей стихи Иннокентия Анненского. Потом занимались с ней сексом. Оказалось: она не хуже моих бывших жен.

Лучше женщин могут быть только женщины, которых еще не ласкал.

В прихожей загремел звонок. Я открыл дверь, и мне стало не по себе. Все, допрыгался, дошутился мальчик. Теперь я вряд ли что-то смогу сделать по собственной воле. На лестничной площадке стоял наш участковый инспектор милиции капитан Орлов. Огромный мужичина. Я тоже мужчина не маленький, но участковому утыкаюсь носом в грудь. Он подмигнул мне и забасил:

– Привет, Шурик, вынеси скорее чистый стакан и луковицу, неочищенную. Мне нужно срочно остограмиться, а потом – бегом на работу.

– Может, зайдете и остограмитесь у меня? – предложил я, протягивая ему то, что он просил.

– Нет-нет, на беседы нету времени. В следующий раз.

Он схватил пустой стакан, луковицу и ушел. А я закрыл дверь и вытер со лба обильный пот. Я не трус, но испугался сильно. Даже ноги задрожали. И началась революция в животе. Пришлось бежать в туалет.

С капитаном Орловым лучше жить в мире. Его сын умер от передозировки наркотика. И с тех пор капитан ненавидит наркоторговцев. Ну что бы я ему рассказал о происхождении восьмидесяти килограммов порошка на моем балконе? Это, мол, подарок от деда Мороза на Новый год. После этого я бы поехал в тюрьму (в лучшем случае). А в худшем, если бы у капитана была в это время нехватка алкоголя в крови, я бы схлопотал пулю в колено, как один мой знакомый Фархад, схлопотавший пулю в колено за пятьдесят граммов дури для себя. И Орлова, который в это время был полковником, разжаловали в капитаны. Но он от этого стал еще злее.

Говорят, чтобы акула вела себя спокойно и мирно, ее необходимо перевернуть вниз спиной и, нежно поглаживая ладонью по хвостику, прошептать на ушко десять раз: „Милая моя, солнышко морское!“ – (если успеешь, конечно).

Кстати, о трусости и смелости. Когда я пил, то ничего не боялся, был безрассудным на двести процентов. Однажды меня, пьяного, выбросило с корабля в море. Это событие так сильно меня восхитило, что я впервые в жизни начал сочинять стихи. Они изливались из меня, как из рога изобилия. Я лежал на спине, смотрел на звездное небо и сочинял-читал одно стихотворение за другим. Стихи мне казались бессмертными шедеврами. Но, к сожалению, я ни одного не запомнил и не записал. До ближайшего берега было больше двухсот километров. На моем корабле никто не заметил моего исчезновения, и поэтому корабль продолжал удаляться от меня со скоростью тридцать узлов. Но я совершенно не боялся, потому что в эти мгновения мне было очень хорошо. Вода была теплой, море – спокойным, коньяк в моей фляжке – высшего качества, стихи, залетевшие в мою голову, прекрасными. Я читал их громко и красиво. Время летело незаметно.