– Роберт ничего не имел против, – тихо возразила Мерси. – Он любит свою семью и был очень рад узреть нас на пороге, хотя и изрядно взъерошенных после нашего поспешного отъезда.

Прислушиваясь одним ухом к разговору, Честити ловила обрывки фраз болтавших сестер. Они вчетвером разместились у стола с большой чашей для пунша и шампанским.

Честити заметила, как Мэри улыбается скрывающемуся под маской незнакомцу, который привлек ее внимание. Еле заметный розовый румянец окрасил и без того прелестные щечки Мэри.

Недоумевая, Честити спрашивала себя, что же вызвало такую реакцию у ее сестры. Незнакомец, безусловно, был привлекателен, но ничего особенного Честити в нем не находила. Ничего, что заставило бы ее собственные щеки зардеться.

– Как ты думаешь? – зашептала ей Мэри. – Он очарователен, не так ли?

Еле заметно пожав плечами, Честити принялась внимательно рассматривать мужчину, который постепенно продвигался в их направлении.

– Что тут можно сказать? Его лицо скрыто под маской. В сущности, – сказала она, окинув взором роскошную обстановку бального зала, – здесь все прячутся под масками.

– Да, – с придыханием подхватила Мэри. – Это делает бал еще более увлекательным, не так ли? Неужели ты не можешь почувствовать это, Честити? Ощутить приятное волнение, заставляющее кровь закипать, когда ты встречаешься взглядом с мужчиной?

Честити потупила глаза, старательно изучая жемчужную отделку на кружевном манжете своего рукава.

– Нет, не могу.

Честити предполагала, что ее голос прозвучит твердо, непреклонно, но вместо этого в нем послышались нотки горечи. Нет, она действительно ничего не почувствовала, когда окинула взором многочисленных джентльменов, присутствовавших на балу. Она не почувствовала ни закипания крови, ни волнения, ни…

– Присмотри кого-нибудь, – наставляла Мэри, – и, как только найдешь мужчину, приятного твоему глазу, позволь своему взгляду задержаться на нем. Представь, что стягиваешь маску с его лица, медленно разоблачая. Вообрази, что вы – одни в комнате. Двое незнакомых людей, наедине, смотрящих друг другу в глаза, и их кожа горит от желания прикосновения, губы жаждут поцелуя…

Голос Мэри понизился до обольстительного мурлыканья, она была явно заворожена провокационными словами, которые выбрала для описания собственной сладострастной фантазии. И все же Честити не пала жертвой пыла или чувственности этого образа, в ней совершенно точно не пробудилось ничего возбуждающего, эротического.

– Только представь, сестренка, каково бы это было – попробовать запретный вкус греха.

Честити нахмурилась: она всегда считала, что грех на вкус довольно горький, и это совсем не сладостное блаженство, как уверяла Мэри.

– Миледи, вы окажете мне честь?

Незнакомец потянулся к руке Мэри. Сестра медленно взмахнула сжатым в другой руке веером, позволив кружевной канве прошуршать над глубоким декольте. Эта нехитрая операция позволила тяжелому аромату духов облаком подняться вверх и окутать Мэри с пригласившим ее джентльменом. Мужчина еле заметно вдохнул благоухание, его темные глаза под маской на короткое мгновение закрылись.

– Весьма польщена, – отозвалась Мэри пылким голосом и одним щелчком сложила веер, разрешая скрытому под маской джентльмену повести себя на танцевальный паркет.

Пру и Мерси отошли к стене, затеяв разговор с Рут, их новой невесткой. Честити решила остаться на месте, не в силах отвести взгляд от старшей сестры и мужчины, с которым она танцевала.

Щеки Мэри раскраснелись, ее губы приоткрылись в кокетливой полуулыбке, которую Честити никогда не удавалось повторить – впрочем, она никогда особо и не усердствовала в этом. Маска, скрывавшая лицо Честити, давала ей некоторую иллюзию приватности, и она воспользовалась этим ощущением, чтобы внимательно наблюдать за танцующими перед нею парами. Вино и шампанское лились рекой, время текло неумолимо. Толпящиеся в зале гости определенно чувствовали себя все более и более раскованно. Теперь Честити могла явственно ощущать, как туманная пелена соблазнения, еще совсем недавно устилавшая пол, медленно вздымается вверх и окутывает всех присутствующих.