– Итак, мастер Джером, вы не хотите нам ничего рассказать? – спросил Валентайн без единой капли того очарования, которое расточал при горничных. Он надел перчатки и занимался тем, что избавлял несчастного дворецкого от ножа в шее.

– Если вы желаете знать, не видел ли я того, кто нанес мне удар, то вынужден вас разочаровать, джентльмены – это произошло, когда я находился к нему спиной. А когда я обнаружил себя в нынешнем прискорбном состоянии, никого уже не было.

– Соболезную, – мягко сказал я, и мы с Валентайном перевернули тело на спину. Под стол пришлось поставить какой-то горшок – кровь из раны стекала прямо на каменные полы и могла навсегда их испортить.

Наша одежда, конечно, тоже была перепачкана кровью – такой удел гробовщиков, именно поэтому мы носим черное. Помимо того, что это великолепный траур, это единственно практичный цвет для особенностей нашей профессии.

Признаться, я не люблю готовить труп к погребению. Это грязная и неприятная часть работы. Вообще бальзамированием и гримом чаще всего занимается наш приятель-танатопрактик Элис ван Доффер, однако далеко не все могут позволить себе оплату дорогостоящих услуг. Как я уже упомянул, в последнее время мы хоронили много бедняков, и их безутешные родственники вынуждены были ограничиться минимальным спектром услуг, в который танатопрактик не входил. Омывание и переодевание покойного полностью ложилось в таком случае на плечи гробовщиков, то есть нас с моим компаньоном. Валентайн подхватил тело Джерома под плечи, пока я избавлял его от ненужной уже одежды. Мои ладони тут же стали красными.

– Прошу прощения за недостаточную деликатность, – виновато сказал я, поднимая глаза на призрака.

– Все в порядке, молодые люди. Это намного лучше, чем если бы меня так и оставили лежать с ножом в затылке. Крайне неприятные ощущения, скажу я вам.

– Я надеюсь, что вы сможете нам помочь, – продолжил я. – Видите ли, мы ломаем голову, для чего пришлось вызвать гробовщиков аж из Лондона?

– А мне казалось, что вы уже догадались, – усмехнулся призрак. – Кстати, вы наблюдательные.

– Вы подслушивали. – Я вскинул брови.

– Мы находимся в поместье уважаемого лендлорда. Конечно, все здесь всех подслушивают, – степенно возразил Джером. Став призраком, он не утратил лоска дворецкого. – Хотя здесь мы можем говорить спокойно. Никому в голову не придет прослушивать погреб. Как правило, в нем ничего не происходит. Соленая говядина не имеет привычки сплетничать.

Валентайн усмехнулся.

– А зря, как видите, среди соленой говядины самое интересное и происходит.

К этому моменту мы окончательно раздели тело и я приступил к омовению. Тело к погребению должно явиться в чистоте – это было одно из незыблемых правил похоронных служб, и мы неотступно ему следовали. К тому же рабочая рутина здорово отвлекала от мысли, что где-то в доме прячется убийца с неясными мотивами.

– Так вы расскажете нам о том, что произошло?

К моему величайшему сожалению, никаких особенных подробностей призрак раскрыть нам не смог. Как это часто бывает с насильственно убиенным, он попросту не успел заметить, что произошло.

– Весьма досадно, – кряхтя, сказал Джером, оглядывая собственный труп, – предстать перед лордом Лейтоном в подобном виде. Я же потомственный дворецкий. Мой отец был дворецким, и дед…

– У вас есть дети? – осторожно спросил я.

Джером вздохнул.

– Да, дочь… Она давно уехала в Килманрок и стала там гувернанткой. Надеюсь, лорд Лейтон позаботится о ней. Ох, кто-то же должен ей сказать…

– Миссис Холден позаботится об этом, я уверен. – Я старался говорить как можно более убедительно.