— Вот и молодец, — скалится желтозубый мучитель, возвращаясь обратно к шкафчику, и теперь уже доставая мои вещи. — Как только почувствуешь, что тело снова подчиняется, оденься. Вещи командир решил оставить эти. Потом, когда продадим тебя, новый владелец выделит ту одежду, которую тебе будет положено носить по статусу.

Я, всё ещё чувствуя гадкий привкус во рту и вялость в теле, кое-как умудрилась сесть, теперь уже совершенно не заботясь, как выгляжу. Чего это существо там не видело? И понятно, что я не привлекаю его, как женщина. А это, надо признаться неимоверно хорошо! Не хватало, чтобы у меня ещё и об этом голова «болела», кроме как отбиваться от нежелательных посягательств на моё тело.

Протягиваю руки вперёд, и забираю свои джинсы, кроссы и майку.

А где рубашка?

Заплетающимся, ещё плохо слушающимся языком, задаю этот вопрос Сату Дун Тару.

— Выбросил. Ткань неприятная, да и за кожу цепляется своими ворсинками. Раздражает. Поэтому пришлось избавиться от неё.

«Комар» пожал сухими плечами.

Из-за сильной слабости еле-еле натягиваю на себя свои вещи, и только сейчас понимаю, что моя резиночка для волос пропала. А ходить растрёпанной — мне не привычно.
Волосы у меня длинные, почти до поясницы, густые и волнистые. И ухаживать за такими, ой, как непросто!
Оглядываюсь по сторонам в поисках нужной вещицы, но нигде не нахожу, зато до моего слуха доносится чей-то вопль снаружи.

Вопросительно смотрю на «комара», тот не мигая, на меня.

— Не обращай внимания. Это ещё одна землянка. Буйная, неуравновешенная. И больная.

— Больная? — сипло задаю вопрос, напрягаясь всем телом.

Что-то в том кричащем голосе мне было знакомо, но сознание не могло пока зацепиться, что именно.

— Да. Я пытался её излечить, как и тебя, но у неё внутри такой вирус, Он только-только зародился. Ему всего пара месяцев, не больше. Но, надо признаться, он коварный. Я такого ещё не встречал. Вирус, который, стоило начать лечение, только усилил своё влияние на организм. В общем, эта женщина сейчас постепенно разлагается изнутри. Ей осталось не больше нескольких дней.

Что меня удивило, так это то, что Сату Дун Тар говорит об этом совершенно спокойно, без эмоционально, как будто это у него в порядке вещей, и такое тут происходит чуть ли не каждый день.

— Но не страшно, зато нашим арахноидам будет, чем питаться, пока она не сгнила изнутри окончательно.

— Что? — сиплю, чувствуя, как горло сдавил спазм.

— Пища, Ан-ня, — повторяет «комар». — Эта женщина не сможет стать товаром, но зато как кормом для арахноидов — вполне.

Чувствую, что меня сейчас вырвет наизнанку от его слов.

Почему такое безразличие? Она же живой человек?

Задаю ему этот вопрос, хотя совершенно не ожидаю ответа, но местный врач всё же снизошёл до меня:

— Пока что. Если бы не этот вирус внутри неё, то я смог бы подлатать эту особь, а затем наш капитан сумел бы продать её. Не за такие деньги, как тебя, но и в накладе бы тоже не остались. А так… А, — махнул он своей костлявой рукой, — арахноидам тоже питаться нужно. Да и пища у них как раз заканчивалась. Поэтому, нам только на руку, что подвернулась эта Лид-да.

Кто?!

Стоило ему только назвать это имя, как у меня внутри всё сжалось.

Лида? Неужели это… нет, не может быть таких совпадений. Нет-нет, это точно не она. Тем более, что мама… то есть, Лида, говорила, что не больна и… Нет… точно, это не она!

И снова я услышала снаружи душераздирающий крик, а затем жуткий стрёкот, от которого у меня кровь застыла в венах.

И теперь поняла, почему тот крик показался мне таким знакомым — он принадлежал той, кто растил меня все эти годы! Да, пусть она и не любила меня, пусть унижала и издевалась, но она всё равно не чужой мне человек.