В дальнем углу ютилось кресло-качалка с небрежно наброшенным поверх стареньким пледом. Наверное, чтобы прикрыть дыры, зиявшие в этом плетёном предмете унылого интерьера.

Книжные стеллажи мирно соседствовали с сундуками, испещрёнными проржавевшими металлическими полосками. Нашлось место и для хлама, вроде ставших ненужными картинных рам, пары надколотых чашек (наверное, всё, что осталось от некогда роскошного чайного сервиза) да фарфоровых кукол, коими были забиты верхние полки. В спальне ребёнка или на кровати юной девушки те, что были целыми, смотрелись бы очаровательно. Наряженные в пышные, отороченные оборками платья да широкополые шляпки, красовавшиеся над кокетливо завитыми волосами.

Но здесь, на чердаке, куклы больше походили на экспонаты из музея ужасов. Мишель казалось, эти фарфоровые уродцы следят за ней, глядя на неё своими большими стеклянными глазами. Разумеется, удовольствие наблюдать за «гостьей» имели лишь те, у которых головы были на месте. У некоторых игрушек они попросту отсутствовали. Иным же не доставало рук или ног.

Имелось здесь также напольное зеркало, явно старинное, в мутной глади которого юной мисс Беланже с трудом удалось разглядеть своё отражение.

Вот уже несколько минут Мишель сверлила взглядом дверь, не решаясь к ней подойти. Да и зачем? Чтобы убедиться, что её заперли, и испытать новый приступ отчаянья? Или же Гален снова проявил беспечность, решив, что никуда она отсюда всё равно не денется…

— Надо проверить, — поколебавшись, сказала самой себе пленница, но так и не сдвинулась с места.

Снаружи раздались шаги. Мишель вся внутренне напряглась, готовясь к очередной схватке с Донеганом. А увидев вместо наследника Блэкстоуна молоденькую служанку, переступившую порог чердака, облегчённо выдохнула.

Незнакомая рабыня, которую Мишель видела впервые, тихо проговорила:

— Я принесла вам завтрак, мисс. — Обойдя пленницу на почтительном расстоянии, поставила поднос на стол.

Поклонилась, собираясь быстро покинуть «комнату для гостей», когда Мишель её окликнула:

— Здесь необходимо прибраться.

Девушка покорно кивнула и, всё так же не поднимая головы, пролепетала чуть слышно:

— Я спрошу у хозяина. — После чего поспешила скрыться за дверью.

Как ни странно, оставив ту незапертой. Мишель удивлённо хмыкнула, а обследовав добротную, крепко держащуюся на петлях створку, удивилась ещё больше: дверь запиралась изнутри на щеколду.

Конечно, если мистер Чудовище пожелает заглянуть к ней в гости, эта железяка вряд ли его остановит. С другой стороны, с щеколдой всё же спокойнее.

Позаботившись о своей безопасности, Мишель устроилась за столом. Аппетита не было, и даже любимые с детства вафли не вызывали в девушке привычного гастрономического интереса. И тем не менее Мишель съела всё до последней крошки, понимая, что незачем морить себя голодом. Силы ей ещё пригодятся. Для войны с мерзавцем.

— Даже не надейся, Гален, что сдамся и упаду к твоим ногам, умоляя, чтобы забрал меня отсюда. Лучше на чердаке, в пыли и грязи, зато подальше от тебя. Пока я не найду способ отсюда выбраться. А я его обязательно найду! Даже не сомневайся!

За этим страстным монологом её и застала вернувшаяся на чердак служанка. Мишель услышала, как в дверь несмело постучались, и, только убедившись, что это рабыня пришла убираться, а не Гален пожаловал снова над ней издеваться, отодвинула щеколду.

К радости пленницы, служанка явилась не с пустыми руками. Принесла с собой ведро, метёлку и тряпки.

— И ещё обязательно постельное бельё поменяй, — довольная пусть и крохотной победой над Донеганом (хоть что-то человеческое ему не чуждо), Мишель приступила к своему излюбленному занятию: принялась отдавать распоряжения. — И ковёр нужно будет вытрясти. А потом почистить хорошенько. Гардины — выстирать. Можешь даже прокипятить… Я тебе мешать не буду. Посижу тут пока в кресле, почитаю что-нибудь. — Девушка скользнула рассеянным взглядом по книжным полкам, уже заранее морщась от мысли, что придётся дотрагиваться до ветхих, пыльных переплётов, и направилась к плетёному креслу, примеченному ранее.