– Поднимись!

Цепь звякнула, когда за нее дернули, рана на шее вспыхнула ослепительной болью, и я встала на ноги, стараясь не думать, не чувствовать, а главное, не пытаться угадать, что сейчас произойдет.

Волк был высок и красив. Наверное, красив, для кого-то другого, кто не знал, насколько сильно он похож на моего мучителя.

– Прав был братец, – проговорил пришедший и взвесил в теплой руке мою правую грудь, – красивая и выносливая.

– Жаль, что не моя, – обвел пальцем отметину на левом плече и сокрушенно цокнул языком, а потом потянул за цепь, подтаскивая меня к себе еще ближе.

– Впрочем, когда ты ему надоешь... – тяжелая ладонь легла на спину и медленно поползла вниз по позвоночнику до ягодиц. – Когда надоешь, возьму тебя к себе.

Прижался носом к затылку и тихонько застонал, втягивая в себя мой запах.

– Пахнешь ты просто... изумительно! Ни с чем не сравнимо.

И вдруг отпустил меня, сорвал с себя плащ и решительно накинул мне на плечи, отбросил упавшую на глаза зеленую прядь, оскалился хищно и произнес:

– Все равно моя будешь.

– Все равно моя будешь... – повторил едва слышно, спустя месяцы, когда я стояла у портала для перехода в Школу Добра. – Меня не обманешь.

Он смотрел на меня злыми желтыми глазами, потирал отвратительный ожог на щеке и ухмылялся. Он знал.

Осторожно прикрыла дверь и оглянулась на Афиногена.

– Еще раз назовешь меня сукой, и я скормлю твои кишки бродячим собакам.

Ангел-хранитель испуганно прижал уши к голове и попытался оправдаться:

– Прости, но я подумал, что в кризисной ситуации тебе лучше быть злой, чем испуганной.

Всегда лучше быть злой.

Не говоря ни слова я достала из дорожного сундука «Откровенный костюм авантюристки», в который входила черная юбка-брюки, зеленая обтягивающая кофта, короткий плащ с утепленным капюшоном и легкие сапоги с небольшим квадратным каблуком.

– От повозки придется отказаться, – пробормотал Афиноген, но умолк, поймав мой раздраженный взгляд, потому что в тот момент я вытащила переноску для Оливки, которую мне дядюшка Гаюн подарил.

Рожок для кормления, запасные пеленки, Зойкин поводок. Быстрый взгляд на часы – я уложилась в шесть минут. Отлично. Еще три минуты потрачены на переодевание, минута на то, чтобы устроить Оливку за моей спиной.

Кажется, я готова.

– Зойка, к ноге!

Слух обострен до предела, ноздри трепещут, выискивая опасные запахи. Я ничего не боюсь, я не боюсь никого. Я последняя рыжая волчица из древнего, как луна, рода, я буду жить свободной.

Распахнула двери и едва не закричала от ужаса, врезавшись в твердую мужскую грудь.

– Привет, торопыжка! – Эро ловко обнял меня за талию, удерживая на месте. – Куда собралась?

Я не слышала его шагов, не чувствовала его присутствия за дверью, я даже запаха его не заметила, хотя он никуда не делся, он все так же мятен и свеж. Он улыбался немного устало, но искренне. И совершенно точно был рад меня видеть.

– Ты что, призрак? – выкрутилась из кольца его рук и просочилась в коридор.

– Еще минуту назад был живым, – хохотнул он в ответ, перегораживая мне дорогу. – А куда мы так спешим?

– Мы не знаю, а я ухожу отсюда.

Разговаривать с ним сейчас не хотелось, как и объяснять причины своего поступка, как и думать над тем, почему я не почувствовала его присутствия за дверью. В данный момент больше всего на свете мне хотелось удрать.

Удивительно, но Павлик не стал больше задавать вопросов, смерил меня взглядом взволнованным, а мельтешащего за моей спиной Афиногена – раздраженным, после чего неуверенно кивнул:

– Ладно.

Схватил меня за руку и повторил уже более решительно: