Когда он проскочил поворот к городу, я заинтересованно покосилась на жизнью умудренного. Через минуту созерцания показательно убавила звук радио. Еще через минуту, когда впереди показались первые постройки поселка «Удачный», я, так и не добившись внимания мордоворота, тихо спросила:

- А вы куда?

- Мы - на урок музыки. Вы - на разговор с Владимиром Сергеевичем.

- А-а-а-а, но разве мы не договорили?

- А разве не вы согласились отложить диалог на утро? – вопросом на вопрос ответил он, и я судорожно сглотнула.

- Знаете, как-то не хочется...

- Мне тоже много чего не хотелось, но пришлось, - на полном серьезе заявил Шкафчик, и я озадаченно нахмурилась.

- Вас принуждают работать на бигбосса? – не сдержала вопроса, а затем и любопытства: - Вам не нравится то, что вы делаете для бигбосса? – Он промолчал, я закусила губу и из вредности глубоким голосом поддела: - Вам недостаточно платят за услуги? Или к вам часто обращаются за личными одолжениями?

Слово «личные» я выделила, и мордоворот ожидаемо скосил на меня глаза. Но вопреки всем надеждам промолчал. Молодец! Крепкий орешек, на простые провокации не ведется.

- Неужели я попала в точку? – с ехидством продолжила гнуть свою линию, попутно проверяя границы дозволенного «панибратства». – И вы с бигбоссом вместе... – тактическая пауза, но эпическое «закапываете трупы в гараже?» так и не было озвучено, джип въехал в знакомые ворота.

- Отстегиваемся, выходим, - спокойно скомандовал Шкафчик Алисе и абсолютно вымораживающим голосом посоветовал мне: - Не отказывайтесь от предложения, которое к вам поступит.

- А если откажусь?

- Пожалеем мы оба, - вкрадчиво ответил он. – Я - потому что буду вынужден вас переубедить, а вы - потому что переубеждать я умею.

Далее он мог не улыбаться и не добивать мое желание сбежать. Но он решил, что последний гвоздик в гробик не станет лишним, так что от его оскала мне захотелось исчезнуть. И я бы, наверное, воспользовалась старыми связями из неблагополучной молодости, но тут меня льдом сковал тихий голос:

- Тома, вы уже уходите?

Алиса вышла из джипа, но в дом не поднялась. Маленькая и волнующаяся, с рюкзачком за спиной и синим мишкой в руках, она смотрела на меня, как могут смотреть только потерянные дети. Я судорожно сглотнула, подавляя внутреннюю растерянность. С одной стороны, проблемы семьи Гладько - не мои проблемы, с другой – у этой крохи, в общем-то, нет семьи. Никого, кроме мишки и постоянно сменяющихся нянь.

Но ведь сменялись они не просто так!

Я сделала судорожный вдох и выдох. Посмотрела на дом, на джип, в котором хлопнула дверь, на фигуру бигбосса, вышедшего на крыльцо. И пока думала, ребенок отчаялся дождаться ответа, стал медленно опускать гаснущий надеждой взгляд.

- Алиса, я посижу сегодня с тобой в качестве друга. Но няней не буду.

- Хорошо! - ответила кроха и, просияв улыбкой, схватила меня за руку.

- Плохо, - долетело в спину от нашего водителя, но я внимания не обратила. С такой антресолькой ему далеко до высоких психологических материй.

К старшему Гладько я шла с тяжелым сердцем и чуть заплетающимися ногами, потому что в свете дня я оценила уют загородного домика и решительность на лице его владельца. Понятия не имею, на какую войну он собрался, но взгляд его резал, а губы были сжаты в тонкую линию. Ребенка он поприветствовал коротким: «Приведи себя в порядок, урок музыки начнется через полчаса», и даже не подумав прикоснуться к ней, улыбкой ответить на короткую улыбку, мрачно обратился ко мне:

- У нас мало времени. Пройдемте в кабинет.