Отдавать правительству 94 % своего дохода – непосильное бремя. Жить на продовольственные талоны – суровое испытание. Не иметь возможности ездить со скоростью быстрее тридцати пяти миль в час – досадное неудобство. Тушить вечером свет – немного раздражает.

Несмотря на то что для многих американцев война была чем-то «далеким», кажется вполне разумным, что граждан, остававшихся «дома», безопасности которых в целом ничто не угрожало, попросили немного затемниться. Как бы мы посмотрели на того, кто в разгар великой борьбы за спасение не только миллионов жизней, но и «нашего свободного образа жизни», счел бы выключение света слишком большой жертвой?

Разумеется, войну было бы невозможно выиграть только тем коллективным актом – для победы потребовалось призвать на военную службу шестнадцать миллионов американцев, потратить более четырех триллионов долларов[24] и объединить усилия с вооруженными силами более десятка других стран. Но представьте, что войну нельзя было бы выиграть без этого. Представьте, что этот ежевечерний щелчок выключателя был бы необходим для того, чтобы предотвратить вхождение нацистских флагов в Лондон, Москву и Вашингтон. Представьте, что без этих часов тьмы невозможно было бы спасти десять с половиной оставшихся в мире евреев[25]. Как тогда бы мы расценили гражданскую самоотверженность?

Мы не принесем никакой «жертвы».

2 марта 1955 года афроамериканка, севшая в автобус в Монтгомери, штат Алабама, отказалась уступить место белому пассажиру. Эту сцену с чувством разыграет любой американский школьник, который так же умело воссоздаст сцену первого Дня благодарения (с пониманием смысла), станет кидать чайные пакетики с бумажного кораблика (с пониманием смысла) и, водрузив себе на голову бумажный цилиндр, прочитает по памяти Геттисбергскую речь (с пониманием смысла).

Вероятно, вы думаете, что знаете имя той первой женщины, которая отказалась пересесть в конец автобуса, но, скорее всего, вы его не знаете. (Я вот до недавних пор не знал). И это не совпадение и не случайность. В какой-то мере для триумфа движения за гражданские права о Клодетт Колвин нужно было забыть.

Для большинства людей основная угроза человеческой жизни[26] – штурмующие со всех флангов бедствия в виде все более разрушительных ураганов и повышения уровня океана, все более сильных засух и уменьшения водных ресурсов, набирающих площадь мертвых зон в океане, массивных нашествий насекомых-вредителей и ежедневного исчезновения лесов и животных видов – неудачный материал для обсуждения. Когда мы в принципе обращаем внимание на этот глобальный кризис, он для нас все равно что война где-то за границей. Мы осознаем его опасность для нашего существования[27] и злободневность, но не чувствуем себя в его эпицентре. Эта разница между осознанием и ощущением может стать препятствием к действию даже для здравомыслящих и политически активных людей, которые хотят действовать.

Когда бомбардировщики пролетают над головой, как в Лондоне в военное время, выключение света само собой разумеется. Когда бомбят побережье, это уже не само собой разумеется, даже если опасность как таковая так же велика. А когда бомбы падают где-то за океаном, в сам факт бомбардировки верится с трудом, даже если вы знаете, что она происходит на самом деле. Если мы не начнем действовать, пока не почувствуем кризис, который любопытным образом относим к «окружающей среде», словно разрушение нашей планеты является просто сопутствующим фактором, нам всем придется посвятить себя решению задачи, у которой больше не может быть решения.