– Я не лезу в его личные дела. Но можешь мне поверить, с этим у него проблем нет.

Ника хмыкает. Перед глазами встает серебристый взгляд графа, и мурашки охватывают тело.

– Охотно верю. Его замкнутость связана с фобией?

– Вероятно. Когда в восемь лет встречаешься с призраком, все может быть. – И Люса испуганно ойкает.

– Проболтались!

– Только не говори ему. Он не любит об этом вспоминать и был в ярости, когда узнали журналисты. Кажется, так ему отомстила бывшая любовница. Не знаю, зачем он вообще с ней связался. Фрэнка ничем не интересовалась, кроме его денег.

– Я не разбираюсь в мужской логике и не хочу, – Ника водит пальцем по столу и замирает, когда осознает, что вырисовывает инициалы графа. – Расскажите, пожалуйста, о его болезни. Никогда не слышала о подобном.

Ника не видит лица Люсы, только замечает, как ее плечи напрягаются. А затем медленно расслабляются, словно женщина дает себе молчаливое разрешение.

– Стефано говорил, что он проснулся от женского крика. Замок всегда полнится звуками, но в ту ночь крик был особенным. Неестественным. Мертвым.

– Вы тоже его слышали?

– Хочешь верь, хочешь – нет, но да. Слышала. – Люса выключает воду и поворачивается к Нике с отрешенным лицом. Глаза заморожены и смотрят в одну точку. – Но решила, что это сон, а вот Стефано пошел искать. И встретил призрака. Он молчал несколько дней. – Женщина моргает, и глаза обретают былую яркость. Она снова садится и тщательно вытирает руки белым полотенцем, словно хочет стереть с них невидимые прикосновения. – С тех пор он боится спать в темноте, хоть и отрицает это. Но я-то знаю. И никакие психиатры не помогли. Лишь поставили диагноз – фазмофобия. – Люса выплевывает слово.

– А кого он увидел?

Люса подозрительно щурится:

– Конечно, может прозвучать грубо, но какое тебе дело? Ты хорошая девушка, но много расспрашиваешь.

Ника смеется:

– Не вы первая упрекаете меня в бестактности, – она пожимает плечами, – и прямолинейности. Но если мне удастся сфотографировать призрака в замке – то это будет удачная фотография. И, возможно, граф Карлини перестанет считать меня шарлатанкой.

– Ты тоже видела призраков? Паола что-то говорила насчет твоих работ, но, если честно, я не прислушивалась.

– Лично не видела, – Ника пододвигает к себе камеру и накидывает на шею ремень, – но часто ловила на фотографиях. Они попадают в капкан, стоит мне заснять их на пленку.

– Ух, – женщина порывисто трет ладони, – даже холодно стало от этих разговоров. Черт возьми, где Мими носит?

Стрелки часов сходятся на цифре четыре, и дверь с грохотом раскрывается.

Ника с Люсой испуганно дергаются. Мими бесцеремонно входит на кухню и швыряет рюкзак на пол. Глаза горят нездоровым блеском.

– Смотрите, на первой странице. – И она бросает смятую газету бабушке.

Люса нервно разглаживает ее и вчитывается. Краска сходит с лица, глаза вваливаются, а губы вытягиваются в тонкую линию от страха.

Ника растерянно смотрит то на женщину, то на ее внучку. И Мими зловещим шепотом цитирует статью:

– На берегу моря найдена молодая девушка с выколотыми глазами. Итальянский Потрошитель вернулся.

Ника пытается сосредоточиться на работе, но ни гипсовые панели на стенах в виде ангелов, покрытых золотом, ни дивный закат, который окрашивает море розовыми тонами, не помогают. Она запрокидывает голову и смотрит на амуров, которые выстроились по кругу и направили луки со стрелами прямо в центр потолка. Золотая комната бедна на мебель, кроме камина, ничего нет. Но и без нее ощущается торжественность. Чего стоило предкам графа спасти настоящее золото от варваров!