– Весьма, - я не заметила, как начала ожесточенно выкручивать пуговичку на рукаве своего платья.

– Год совместной работы с лучшими специалистами галактики, и ты свободна.

– Или?

– Есть еще запрос от МартинесКорп, - словно невзначай добавил магистр, - говорят ее президент весьма заинтересован в талантливых менталистах. Подозрения в том, что его корпорация использует не совсем законные методы работы, с него сняли, так что академия не может не рассматривать это предложение в числе других.

– И что бы посоветовали вы, учитель? – пуговичка отлетела и покатилась по полу, покрытому ковром.

–Я учил вас думать, студентка Вардо. Думать, и принимать наиболее оптимальное решение, - строго произнес учитель.

Церемония прощания с погибшими выпускниками проходила в стенах Академии. Представители средств массовой информации, блогеры и папарацци, которых не пустили на территорию, облепили высокий забор, преграждающий им вход и ждали любую жертву, чтобы огорошить ее своим вниманием.

Ректорат в полном составе, преподаватели и студенты в форме своего факультета и траурной лентой на предплечье, заняли места по периметру зала. В центре располагались саркофаги с телами наших погибших товарищей. Скорбная музыка звучала фоном и давила на нервы. Я чувствовала себя слегка оглушенной. То и дело ощущала на себе чужие незнакомые взгляды. Со стороны доносились шепотки. Нас обсуждали, тех, кто выжил.

Сандра стояла чуть в стороне. Ее сопровождал исцеленный Том. Судя по тому, как трогательно он поддерживал ее за локоток, наш приятель осознал, что готов к ответственности и не должен упускать такую девушку, как целитель Мартинес.

Рядом с саркофагами сидели семьи погибших, дежурили целители.

– Скорбная картина, не правда ли, леди Вардо?

Мне не нужно было оборачиваться, чтоб понять, кто стоит за моей спиной.

– Добрый день, агент Шерер. Вы пришли попрощаться с погибшими? – чуть отклонившись в сторону, поинтересовалась я.

– Помимо всего прочего, - чтобы не шуметь, Шерер склонился поближе ко мне.

– Вы раскопали еще что-то компрометирующее меня и решили арестовать? – решила я съязвить, хотя момент был выбран неудачно.

– К чему такие крайности? Арестовать я вас всегда успею, - обнадежил Шерер, - не составите мне компанию за обедом? После церемонии, разумеется.

– Воспользуюсь своей пока еще свободой, и откажусь, - повернула голову к мужчине, хорошо рассмотрев прищур глаз и его четко очерченные губы под маской.

Воцарилось тяжелое молчание, которое продлилось до конца церемонии. Я отрешилась от мысли, что за моей спиной стоит непонятный мне торианец, он же просто стоял, и я чувствовала на своем многострадальном затылке его давящий взгляд.

Было тяжело находиться здесь, среди людей. Тяжело ощущать к себе повышенное внимание. Но я стояла, прощаясь с теми, кого почти не знала, кого много лет даже не замечала. И на душе было тоскливо и горько.

Мы покидали зал в молчании, иногда до меня доносились чьи-то всхлипы. Мои же глаза были сухи.

А после пятьдесят два саркофага погрузили на стоящие в ряд у ограды катафалки и медленно поднявшись в воздух, друг за другом, они направились к семейным склепам.

По глазам ударила вспышка света и мне к лицу поднесли микрофон:

– Как вы выжили? Что вы ощущаете, будучи живой, когда ваши друзья мертвы? – визгливо выкрикнул кто-то рядом со мной.

Я неловко застыла, мучимая желанием отшвырнуть от себя подальше надоедливого и бесцеремонного типа, но кто-то меня опередил. Шерер выступил передо мной и, видя крупную угрожающую затянутую в черное фигуру торианца, поигрывавшего ладонью, на которой выступила изморозь, поколебался, но счел нужным оставить меня в покое.