Судя по всему, руководство ФСО привычную командирскую присказку проигнорировало: свиты было всего ничего, а сопутствующих богатырей в пиджаках – десятка полтора (это только те, что в «трубу» зашли, сколько там осталось снаружи, я не знаю), и выглядели они так, что верилось: при необходимости любой из них голыми руками передушит весь наш полк, и даже не в день получки. Нет, понятно, что у меня была эйфория ввиду близкого присутствия Президента, но от этих людей веяло такой непоколебимой мощью и уверенностью в себе, что невольно возникала мысль: да, эти могут. С такими не забалуешь.

В кабельники Президент не полез и тем самым резко заработал авторитет в моих глазах. Вот это голова! Сразу видно, что человек мыслящий: все «випы» до него лазили, а этот – нет, понимает, что ничего хорошего там нету.

В караул он тоже не пошел, только указал на караульную дверь и уточнил:

– Там у нас что?

– Караульное помещение.

– А, ну «караулки»-то мы всякие повидали, так что не надо… А бункер где?

– Дальше, за поворотом.

– Ну так вперед – в бункер! – Тут Президент обратился к одному типу из свиты: камраду лет тридцати с небольшим, высокому, стильно одетому, симпатичному, но отчего-то чрезвычайно мрачному. – Пошли, посмотришь, чем тебе предстоит заниматься. Вообще, осваивайся, вникай, привыкай к новой рабочей обстановке.

Ага, стало быть, мрачного за какие-то провинности хотят загнать на коммуникации, а ему это, видимо, совсем не улыбается. Что ж, и у небожителей бывают трудности, и теперь вполне понятно, почему камрад такой недовольный. Это ведь примерно то же самое, что какого-нибудь проштрафившегося Прометея скинуть с Олимпа и заставить ходить на работу в Аид – и при этом потребовать, чтобы не смел опаздывать и, вообще, всячески привыкал к обстановке.

По дороге в бункер мы закономерно влипли.

– Букв не хватает. – Президент компетентно кивнул на мою незавершенную работу. – Непорядок.

– Есть, понял! – командир части одарил Окопа-раз испепеляющим взором. – Сейчас же исправим.

Несчастный эн-ша втянул голову в плечи и закатил глаза: такое ощущение, что еще пара ласковых слов – и сей же момент грохнется в обморок.

Ну вот, все вышло, как я и предполагал. Мне с самого начала показалось, что это крайне идиотская затея. Какой-то негодяй подсказал Окопу-раз, что Президент, дескать, крепко шарит в караульном регламенте. И Окоп-раз, помимо всего прочего, приказал мне намалевать вот эти надписи. А я-то, бедолага, думал: чем бы таким заняться на досуге, между схемами на узле и знаками на периметре? Спасибо, не дали со скуки умереть.

Вскоре мы с Президентом добрались до гермодвери, ведущей в бункер, и встали.

«Мы с Президентом»… Звучит, да? Представьте, как это будет в компании:

– Где тебя носило эти трое суток?! Ты чем там занимался?

– Да так, ничем особенным: мы с Президентом гуляли по нашему бункеру…

Итак, Президент со свитой и охраной (ну и ваш покорный слуга позади всех) остановились у бункерной двери.

– Это оно самое, да? – уточнил Президент.

– Так точно, – подтвердил командир.

А перепутать, скажу я вам, весьма сложно: в отличие от всех стандартных дверей в «трубе», эта – широченная и массивная, с двумя симметричными цифровыми замками по бокам; сервоприводом и рельсовой «дорожкой» понизу; оранжевой мигалкой, динамиком и двумя камерами поверху; по окоему крашенная в перемежающиеся черные и желтые полосы, и уж совсем для непонятливых ровно посередке вляпан здоровенный значок радиационной опасности. Я его собственноручно обновлял трое суток назад: это была первая затея эн-ша в рамках подготовки к Посещению, и жаль что не единственная.