– А тебе не кажется, что ты слегка заигралась? – весьма резко произнес он. – Наглецы из мелкой аристократии, которые тебя домогались, это одно. Принц – птица высокого полета, и это уже совсем другое. Вдобавок ему известно твое имя. Не боишься, что из-за тебя потом прилетит и дяде? Он так долго добивался работы в Мелхенском замке и заслужил того, что его заметила аж королева. Будет ли он рад опять лишиться всего?

Я в отчаянии помотала головой.

– Шеб, я все понимаю. Но он хочет отправить вас с Антом домой и оставить меня здесь совсем одну.

Густые брови слуги сошлись над переносицей, не скрашивая и без того не самое привлекательное лицо.

Хотя мы были близки по возрасту, я никогда не рассматривала ни Шеба, ни его закадычного друга Анта как своих вероятных возлюбленных. Первый, с перебитым носом, не отличался красотой, а второй был глуповат. Но я все равно их любила – как братьев.

Когда мать умерла, отец сильно запустил и себя, и меня. Мы и так жили в нищете, а после этого стало еще хуже. Почти все время я проводила на улице, набираясь там вовсе не тех привычек, которые положено иметь урожденной леди. А когда отец заболел чумой и сгорел всего за несколько дней, те двое слуг, которые еще у нас работали, забрали последнее, что оставалось в доме, и исчезли. На меня им было плевать.

Я осталась одна. Совсем одна.

Улица стала моим вторым домом – к себе я приходила лишь ночевать. На улице я искала пропитание и – пыталась – дружбу. Однако другие дети меня не привечали. Хоть и маленькие, они чувствовали, что я не из их круга, и предпочитали издеваться. Я их так же сильно ненавидела в ответ.

Видимо, святая Мерезия охраняла меня, потому что ничего по-настоящему страшного со мной произойти не успело. За мной приглядывали монахини из приюта, а скоро из соседнего с Мелхеном города за мной приехали дядя Генрик и его жена, тетя Ланния, узнав от кого-то из знакомых ужасную новость. Сначала они забрали меня с собой, а потом переехали в Мелхен, где было гораздо больше возможностей воспитать леди из девочки-оборванки. С ними поехали и их слуги, повезшие с собой детей – двух мальчиков.

Сначала я их боялась и избегала. Мне было хорошо известно, как ведет себя на улицах мужской род. Но Шеб и Ант никогда меня не трогали даже пальцем, приносили еду, включали меня в свои игры, хотя я была младше и слабее. А когда они на мелхенских улицах побили задиравших меня мальчишек, объяснив это тем, что девочек нельзя обижать, я была покорена.

Впервые у меня появилось что-то вроде настоящей семьи. И это началось не с дяди Генрика и не с тети Ланнии, которые со своей взрослой мудростью и трезвомыслием были вынуждены еще долго искать ко мне подход. Это началось с двух простых и добрых парнишек, которые защищали меня, как умели.

Я не могла остаться без них.

Шеб прочитал все чувства по моим глазам.

– А попросить ты его пробовала? – увидев, как изменилось мое лицо, он сразу добавил: – Ну, там, чары свои использовать…

– Шеб, я же тоже не полная идиотка. Этот самодовольный болван даже разговаривать со мной не хочет. Вообще! А постоянно держать его под чарами не выйдет. Я ведь не самая сильная волшебница, а при дворе много сведущих магов. Они быстро поймут, что Баво под колдовским дурманом, и тогда меня уже отправят не под суд, а сразу на плаху. Ну а если сбежим сейчас, Баво позлится, но быстро о нас забудет.

– А если нет? Церестин – старик, но кровь эльфов даст ему прожить еще очень долго, а человеком с плохой памятью он не кажется. Да и ты вроде как ему клятву дала, – многозначительно напомнил он. – Какой-то там ритуал, за которым ты должна проследить.