– Черт, это же О’Делл. – Нэппер надел темные очки и окинул взглядом улицу. – Не вижу машин «Скорой помощи».

– Стрижка обошлась тебе в пять центов? По-моему, ты переплатил.

На жестком, квадратном лице Нэппера мелькнула улыбка.

– Я слышал, ты был свидетелем вчерашнего происшествия на площади. Но не остался, не дал свидетельских показаний. Адвокат должен знать, что так не полагается.

– Ошибаешься – как всегда. Сегодня утром я заходил к шерифу. Полагаю, он не все рассказывает своим лизоблюдам.

– Ты должен помнить, О’Делл, сколько раз мой ботинок в прошлом прохаживался по твоей заднице.

– Я многое помню. – Фокс пошел дальше. Горбатого могила исправит, подумал он. Драчун всю жизнь остается драчуном. До июля месяца еще не раз придется иметь дело с Нэппером. Но теперь Фокс постарался выбросить его из головы.

Ему нужно работать, и, открывая дверь, Фокс признался самому себе, что знает способ, как сгладить неприятные впечатления от встречи с Нэппером. Или вообще забыть о нем.

Войдя в контору, он увидел Лейлу, которая шла в приемную с вазой в руках. Элис Хоубейкер любила, чтобы везде стояли цветы. Заметив его, Лейла остановилась.

– Сменила воду. В твое отсутствие никто не звонил, и я закончила доверенность и распечатала ее. У тебя на столе.

– Хорошо. Послушай, Лейла…

– Я не знала, нужно ли что-то печатать по делу мистера Эдвардса, или…

– Ладно, ладно. Поставь ее. – Фокс взял вазу из ее рук и поставил на стол.

– На самом деле они…

– Прекрати. Я вел себя неподобающим образом и хочу извиниться.

– Ты уже извинился.

– И еще раз прошу прощения. Не хочу, чтобы ты чувствовала себя неловко из-за этой банальной сцены между боссом и секретаршей. Я не хотел… Просто твои губы оказались прямо там…

– Просто мои губы оказались прямо там? – Тревога в ее голосе сменилась вкрадчивыми нотками. – На моем лице, ниже носа и выше подбородка?

– Нет. – Фокс потер пальцами лоб. – И да, и нет. Твои губы… Я забыл, что не должен делать то, что сделал, и это было абсолютно неуместно в данных обстоятельствах. Похоже, мне придется ссылаться на пятую поправку[7] или на временное помрачение ума.

– Ты можешь ссылаться на что угодно, но стоит подумать и о том, что мои губы, которые просто были там, не произнесли «нет», «перестань» или «убирайся к черту». Хотя могли бы.

– Ага. – Он растерянно помолчал. – Как-то нелепо все выглядело.

– До или после прихода твоей матери?

– После нелепость превратилась в фарс. – Фокс сунул руки в карманы. – Следует ли мне предположить, что ты не обратишься к адвокату и не предъявишь обвинений в сексуальных домогательствах?

Лейла склонила голову набок.

– Следует ли мне предположить, что ты меня не уволишь?

– Меня устроит утвердительный ответ на оба вопроса. Значит, договорились?

– Отлично.

Лейла взяла вазу, поставила на место и с улыбкой покосилась на Фокса.

– Кстати, я заказала новый картридж для принтера.

– Правильно. Я буду… – Он махнул рукой в сторону кабинета.

– А я… – Лейла указала на свой стол.

– Ладно. – Фокс направился к себе. – Ладно, повторил он и посмотрел на шкаф. – О, боже.

Без пятнадцати пять Фокс проводил до двери последнего клиента. На улице мартовский ветер гнал по тротуару бурые листья и дул в лицо двоим детям в куртках с капюшонами. Наверное, идут в игровой зал боулинг-клуба, подумал он. Пару игр до ужина.

Когда-то и он шел навстречу ветру ради парочки компьютерных игр. На самом деле, неделя вышла довольно удачной. А если он где-то и был не на высоте, ничего страшного. Но все можно изменить.

Он слышал, как Лейла разговаривает по телефону, объясняя, что завтра мистер О’Делл в суде, но можно записаться на прием в любой другой день.