‒ Ага, ‒ выдохнула Галка в трубку.

Жила она в панельной пятиэтажке в четыре подъезда, Марат издалека увидел, как Рогозина топталась на месте, немного отойдя от входной двери. И она его издалека увидела, вскинулась, заулыбалась.

‒ Привет! ‒ произнёс Марат ещё на подходе, одарил её ответной улыбкой, своей фирменной. ‒ Галь, я чего хотел спросить. У вас же дача есть?

Она удивлённо захлопала глазами. Вопрос, конечно, не самый предсказуемый, но, вот интересно ‒ а что она ожидала? «Галка, я тут долго думал и в конце концов решил, что ты мне очень нравишься. Давай встречаться». Да нет. Она, похоже, понимала, что подобное из разряда фантастики.

‒ Дача? Есть. Но там просто небольшой участок и домик.

‒ Ну и ладно, что небольшой, ‒ Марат снисходительно махнул рукой. ‒ Мне же не картошку сажать. Главное, домик есть. В нём ведь жить можно?

‒ Можно, ‒ подтвердила Галка. ‒ Мама с папой даже на месяц иногда там остаются. Когда в отпуске. Они и сейчас там.

‒ Там? ‒ Марат разочарованно цокнул языком, поморщился. ‒ А надолго?

‒ Скорее всего до конца недели.

‒ А ты здесь? Одна?

‒ Ну и что? ‒ Галка даже возмутилась. ‒ Я же не маленькая.

Марат закусил губу, приподнял брови ‒ задумался.

‒ То есть ты сейчас дома совсем одна? ‒ проговорил медленно, с расстановкой, чтобы не дай бог она чего не услышала или не поняла, и чтобы самому окончательно осознать и решиться. ‒ И родителей ещё несколько дней не будет?

‒ Ну да.

‒ А можно тогда… я пока у тебя поживу?

8. 8

(Тринадцать лет назад)

‒ У меня? Поживёшь? ‒ словно в трансе повторила Галка и застыла, кажется, даже дышать перестала. И непонятно, отчего её так переклинило: от восторга, от возмущения, от страха?

‒ Я себя буду прилично вести, ‒ со всей мыслимой убедительностью поторопился заверить Марат. ‒ Ничего такого.

Хотя, может, в случае с ней надо как раз противоположное пообещать?

Ну уж нет! До подобного он ещё не докатился.

‒ А почему? ‒ тихонько пробормотала Галка. ‒ Почему не дома?

Марат скривил губы, в очередной раз вспоминая.

‒ Потому что я оттуда ушёл. С родителями рассобачился. И не вернусь, ‒ добавил твёрдо, даже не для Галки. Вообще, для себя, для всего сущего.

‒ А они, ‒ опять растерянно забормотала Галка, ‒ они не будут волноваться, искать?

‒ Не будут. Они в курсе. И даже рады.

Галка глянула недоверчиво. Значит, его родителям она сочувствует, их ей жалко, а самого Марата ‒ нисколько?

‒ Ну, то есть «нет»? Нельзя, ‒ обиженно, но гордо заключил он, а Галка испуганно моргнула и поспешно выдохнула:

‒ Можно.

И теперь уже оба застыли. Неизвестно из-за чего Галка, а Марат, наверное, если честно, не ожидал, что она согласится, и где-то подспудно был готов к отказу и не был уверен, что подобное нормально, что он не совершает большую ошибку. Вот как чувствовал, что ничего хорошего из этой его внезапно пришедшей в голову идеи не выйдет. Потому и застыл. А потом подумал: «Ну и ладно. Ну и чего такого? Надо ж как-то переждать эту неделю», а Галка без претензий, и он к ней без каких-либо притязаний. Это ж Рогозина.

‒ Идём? ‒ Опять, словно не он к ней, а она к нему.

Галка кивнула.

Стоило им войти в квартиру, в прихожую выкатился рыжий меховой шар, уставился на Марата жёлтыми глазами, чуть сощурившись, будто оценивая и проверяя.

‒ Знатный котяра.

‒ Не волнуйся, он добрый, ‒ пояснила Галка. ‒ К людям хорошо относится.

‒ Я и не волнуюсь, ‒ усмехнулся Марат, тоже прищурился, глядя на кота.

Тот неторопливо поднялся, приблизился, мягко ступая, обошёл вокруг, задев мягким боком ногу, а потом, высоко задрав хвост, протрусил через прихожую, свернул в маленький боковой коридор, ведущий, скорее всего, на кухню. Отправился заныкивать свой хавчик от внезапно обрисовавшегося непрошенного гостя.