От последней фразы столбенею. Чуть ли не давлюсь салатом.

– Это самая бредовая идея, которая только могла прийти в твою гидроперитную голову.

– Ну будет тебе! Ведь не мальчик уже. Небось, наскакался по бабам. Пора и успокоиться, - продолжает гнуть свою линию. А я реально задумываюсь: уж не поехала ли крыша у Аллы?

– Позволь тебе напомнить: из нас двоих скакала ты. И не по бабам, а по мужикам.

– Вот ты злопамятный! Пятнадцать лет прошло, а всё простить не можешь.

– Алл, да я давно простил. Но не забыл. И с предателями у меня разговор короткий.

– Я была молодая. Мне внимания хотелось и ласки, - заводит старую песню бывшая жена. – А ты чёрте где пропадал. Слова доброго неделями не говорил.

– Я пахал, как проклятый, чтобы тебе было что жрать. И чтобы ты с новорожденным ребёнком не в общаге жила, а в нормальной квартире. А ты врала и крутила романы у меня за спиной. Поэтому, Аллочка, даже если ты останешься последней женщиной на Земле, я к тебе не вернусь. Угомонись!

– Ну и пожалуйста! – бросает салфетку на стол и встаёт из-за стола. Нервно цокая каблучками направляется к выходу.

Неужели рассчитывает, что я за ней побегу? Совсем дурная.

Анастасия

Лавируя с подносом между столиков, не могу не бросать украдкой взгляд на Волкова и его спутницу. Маму Кристины я узнала сразу. Видела её на фотках с инсте на страничке Крис. Выглядит Алла Михайловна офигенно. Ухоженная, с идеальным, хоть и немного ярким на мой вкус, макияжем. Волосы – несколько часов труда мастера элитного салона – уложены волосок к волоску. Одета с иголочки. Её полупрозрачная блузка молочного цвета и облегающие стройные бёдра тёмно-зелёные брючки так и кричат о своей заоблачной стоимости. Достаточно трёх секунд, чтобы понять – перед тобой дама привилегированного класса. И уж абсолютно точно ей никто не даст сорока трёх лет. Тридцать пять - тридцать семь, но никак не больше. Шикарная женщина, на которую сворачивают шеи мужчины. Под стать Волкову.

Только один вопрос остаётся открытым: какого лешего они припёрлись в «Угли»? Днём я сказала Андрею, где работаю. И уже вечером он тут как тут. Решил наглядно показать, что я ему не пара? Что рядом с ним есть место только для альфа-самки, а наш поцелуй нечего для него не значит? Так и без демонстрации всё было ясно.

Я никогда звёзд с неба не хватала. Всегда знала своё место. И уж точно даже мысли не допускала, что отец Кристины всерьёз обратит на меня внимание.

Судя по пылающим щекам Аллы и злому выражению лица, разговор у бывших мужа и жены не задался. Мать Кристины стремглав покидает ресторан. Отец расплачивается платиновой картой по счёту. Дежурно благодарит меня и уходит. А когда я убираю со стола, то обнаруживаю чаевые. Сто долларов. Это что ещё за…? Праведный гнев накрывает с головой. Кровь приливает к щекам. Я бы ещё поняла, ели бы он оставил триста-пятьсот рублей. Но сто, мать их, вечнозелёных!!? Это подачка? Оплата за поцелуй? Аванс на будущее? Если так, то не на ту напал!

В нашей смене принято делить чаевые на всех. Впервые в жизни решаю утаить от коллег полученные деньги. Я не собираюсь их оставлять себе. Как только приеду домой с работы, швырну купюру прямо в лицо зажравшемуся миллионеру. Пусть знает, с кем имеет дело! Купить меня не получится!

Андрей

– Куда-то собираешься? – спрашиваю у дочери, наблюдая за тем, как она вертится в бордовом кружевном платье перед огромным зеркалом в холле. Я всё ещё зол на Кристину, но надо попытаться наладить контакт.

– В клуб. Не жди меня. Домой ночевать не приду, - поправляет длинные иссиня-чёрные волосы, струящиеся до середины спины.