Печальная и раздосадованная, возвращалась она к волшебным холмам. Безрадостной оставалась и на следующее утро, и ещё через день. И конечно, от Имрека не могла укрыться перемена, которая случилась с его приёмной дочерью и ученицей. То, что она стала часто и помногу пропадать за пределами терема, не удивило князя – Нэзе и раньше подолгу бродила по рощам Тени, общаясь с духами леса, рек и озёр.
Однако, теперь он видел, что девушка потеряла интерес и к магии, и к воинскому делу, и даже обещание снова пойти походом на Тролльхейм не обрадовало её. Тогда решился Имрек проследить за ней, и понял, что, уходя из дома, Нэзе едва не каждый день отправляется в мир людей. Подолгу сидит в ветвях деревьев возле замка родного отца и смотрит на то, как живёт её человеческая семья.
Стиснул зубы эльфийский князь, поражённый ревностью. Пусть Нэзе не была рождена от его бессмертной плоти, но он давно привык считать её дочерью. Ему не нравилось то, что в мыслях её появились другие отец и мать, другой дом.
Когда в очередной раз он позвал падчерицу к себе, чтобы обучать магии, то не стал говорить о волшебстве.
– Сядь, дочь моя, – сказал он вместо этого. – Ты стала совсем взрослой, и пришло время тебе узнать правду. О том, как ты появилась на свет, и о том, как покинула материнский дом.
Глава 3. Избушка колдуна
Так узнала Нэзе о том, что от неё отказались и мать, и отец. О том, что мать настолько возненавидела её, что хотела утопить в первую же ночь. О том, что виной тому был Олаф – суровый, светловолосый муж, которого Нэзе не раз видела в человеческой крепости и которым восхищалась как сильным и твёрдым духом мужчиной.
Узнала она и о том, что место её, по желанию матери, занял сын троллихи, дикое чудовище с порченной кровью, который в жизни только и сумеет полюбить, что насилие и смерть.
И хотя Нэзе уже знала, что у Олафа, отца, который предал её и отказался от неё, целых четверо сыновей, ей не составило труда догадаться, что тот подменыш – один из двух старших. И что именно их она видела в лесу в свой первый день в мире людей.
К тому времени уже стояла осень, и Олаф с сыновьями возвратились к северным берегам с богатой добычей. Днём и ночью шли пиры, а Нэзе всё пряталась среди древесных крон и так и не решилась показать свое лицо.
Но разговор с отцом многое для неё поменял. Со слезами на глазах возвратилась она в свою светлицу в эльфийском тереме. С мыслями о том, кто отнял у неё человеческую жизнь и заточил её в мире вечной весны. За время, проведённое в мире людей, Нэзе успела его полюбить. И как бы прекрасен ни был Альвхейм, теперь она ясно понимала, что мир, сотворённый магией бессмертных – всего лишь Тень.
Воспитанная эльфами, Нэзе оставалась человеком по плоти и крови. Как ни один эльф, тосковала она о беге времени, которого лишил себя бессмертный народ. И всё же была смертна, как любой из людей. Теперь она видела, как проносится мимо жизнь и как быстротечен её век для эльфов, и больше не могла смотреть на них, как на подобных себе.
И всё же годы, проведенные среди эльфов, не прошли для неё даром. Она обучилась их хитрости, их таинственному колдовству.
В который раз вернувшись в мир Яви, Нэзе долго смотрела в горящие окна, за которыми не оказалось места для неё, и думала о том, что, если бы была у неё такая возможность – она отомстила бы им всем. И матери, и отцу, и тому, кто прожил в человеческом мире жизнь, предназначенную для неё.
А когда раздались крики, когда Сигурд выскочил из пиршественного зала, а спустя несколько минут и братья его помчались следом за ним, Нэзе поняла – это её шанс.