Просьба Надежды показать снимки моделей нарушила очарование момента. Сандро колебался, не зная, стоит ли соглашаться. Девушка из его снов не боялась грозы, она вышагивала среди разрядов молний так, словно и сама была богиней-громовержицей. И все же…

Надежда нравилась Сандро, он почти был влюблен. Стало неважно, кто виделся ему ночами, Надежда казалась дороже и ближе, чем пустые обещания счастья. Реальная и немного наивная, она подошла слишком близко к краю пропасти и опасно балансировала, нетвердо стоя на ногах.

Сандро не мог ей не помочь. Потому решил предупредить способом боле действенным, чем убеждение.

8. Глава 8

Надежда

Сандро вышел, держа в руках толстую папку. Улыбнулся мне краешком губ и спросил:

— Посмотрим здесь или вернемся в гостиную?

Я бросила тревожный взгляд в окно — оно располагалось совсем рядом с кроватью. Гроза все еще бушевала: порывистый ветер бросал пригоршни крупных капель в стекло, то и дело слышались раскаты грома. Что бы там ни утверждал Сандро, фотоснимки — всего лишь бумажки и не могут причинить реального вреда. Тогда как угроза со стороны стихий вполне реальна.

— В гостиную, — кивнула я, поднимаясь.

Мы вновь расположились возле камина в удобных креслах, и Сандро открыл свой альбом. Он переворачивал лист за листом, показывая мне фотографии девушек. Их оказалось не так много, как я ожидала. С десяток, не более. Все они были удивительно похожи друг на друга, но все же отличались. Не внешностью, скорее — выражением лиц, взглядами, улыбкой.

— Ты прирожденный фотограф, — похвалила я Сандро. — Девушки выглядят так, будто вот-вот оживут. А еще мне кажется, что я давно их знаю, хотя прежде никогда не видела.

Сандро перевернул еще один лист альбома и согласился:

— Я стараюсь снимать именно так. Именно поэтому и не заставляю моделей позировать, используя эффект неожиданности. Фотографии получаются более живыми, а цвета — насыщенными.

Я нахмурилась и не удержалась от замечания:

— О чем ты говоришь? Как цвета могут быть насыщенными, если ты снимаешь на черно-белую пленку.

Сандро беззвучно рассмеялся.

— Ты даже не представляешь, белла, как многое могут сказать эти два цвета, сколько у них оттенков и полутонов.

Кажется, мне удалось, наконец, растормошить этого итальянца. Он с таким пылом расписывал свои работы, объяснял мельчайшие детали. Водил пальцем по изгибам фигур, контурам лиц девушек, запечатленных на снимках. Я успела им позавидовать.

— Какая из них нравится тебе больше? — спросила, преодолевая смущение.

А в голову закралась крамольная мысль: не извращенец ли он? Вдруг с живыми девушками у него того… не выходит. И возбуждают его только фотографии. Не оттого ли он так подолгу скрывается в своем кабинете?

— Ты, — неожиданно признался Сандро. Посмотрел на меня своими всегда печальными глазами, заставляя устыдиться пошлых мыслей. — И я не хочу, чтобы ты менялась. Потому попрошу тебя уехать прежде, чем истечет срок контракта.

— То есть как?! — Я аж подпрыгнула от такого заявления. — Почему уехать?

— Все модели были красивыми только первые дни. — Сандро взял меня за руку и усадил на место. — Некоторые даже пытались подружиться. Но после…

Он замолчал и уперся взглядом в альбом, что лежал у него на коленях.

— Что после? — не выдержала я.

— Посмотри сама, — он принялся листать дальше, показывая мне все новые снимки бывших моделей.

Я поняла, о чем он говорит. С каждым новым, более поздним снимком лица девушек менялись. Прежде добрые, привлекательные, они становились отталкивающими, злобными. Словно бесы вселились в этих девушек, изменив их черты до неузнаваемости. Одни становились вульгарными, другие хмурыми, лица третьих и вовсе выглядели хищными масками. Улыбки походили на оскалы, в колючих взглядах плескалась неприкрытая ненависть. Казалось, еще секунда — и девушки с фото набросятся на меня, запустят скрюченные пальцы мне в волосы.