Мне пришлось разбудить Сергея. Он собрался очень быстро, и мы помчались в отделение.

– Чудесное начало Нового года, – бурчал он себе под нос, садясь в промерзшую машину.

Я тоже была не в восторге, мягко говоря. Не в такой же день попадать в полицию! Хотя как сказать – может быть, в другие дни еще хуже!

Доехав до участка, мы зашли внутрь. Сергей показал на проходной какие-то свои документы, и нас встретили вполне дружелюбно. Тем более у него в багажнике была сумка с бутылками и сладостями – кажется, для подарка. Только, по-моему, она предназначалась не для этого отделения.

Позднее выяснилось, что Оля после встречи Нового года села за руль, скажем так, не совсем трезвая. Ей срочно нужно было выехать за пачкой сигарет – не идти же пешком по такому холоду. Она, как ей показалось, разумно рассудила, что в новогоднюю ночь на дорогах никто не ходит и не ездит, поэтому все безопасно.

В этот же прекрасный миг некий Тарас Иванович Бздырь решил выйти за бутылкой водки – как говорится, не хватило. По случаю праздника Тарас Иванович был «в хлам» и на ногах стоял с трудом… В общем, он как раз переползал улицу в ту минуту, когда Оля ехала за сигаретами. Увидев неторопливо ползущего по проезжей части человека, она резко нажала на тормоза, и машина пошла юзом – дорога оказалась скользкая.

Но и это еще не все! В этот момент, как назло, сзади показалась еще одна машина. Это был капитан полиции, кстати, при исполнении: сам начальник отдела участковых. Где-то неудачно запустили парочку петард… Олин автомобиль остановился в пяти сантиметрах от лица Тараса Ивановича, который, видя приближающуюся смерть, начал очень громко и истерично вопить, что его убивают. Наверно, все-таки немного протрезвел. Встать он, однако, не мог, поэтому вопил лежа и даже немного закатился под передний бампер Олиной машины.

Капитан полиции также резко затормозил, хотя его машина все равно врезалась в Олин «хендай», пусть и несильно. Но от удара «хендай» немного сдвинулся вперед, в результате чего ударил Тараса Ивановича бампером в лоб, и тот замолчал.

В суматохе теперь начала вопить Оля и сдуру стала обвинять капитана в убийстве. Идиотка, лучше бы заплакала! Капитан долго разбираться не стал, показал документы, по всей форме представился, вызвал патрульную машину и… забрал Олю в отделение вместе с алкашом! К счастью, перед этим выяснилось, что «неизвестный мужчина в состоянии сильного алкогольного опьянения» жив и просто в полной отключке. Документов у алкаша не было, и его тоже привезли в участок.

Если бы Оля сделала попытку повести себя по-человечески и не полезла в бутылку, все могло бы обернуться гораздо проще. Но она, как говорится, закусила удила, и полицейские стали действовать строго по инструкции. Задержали ее до выяснения обстоятельств.

В участке Тарас Иванович немного проспался и под утро смог себя идентифицировать. Оля, кстати, не сомкнула глаз, хотя полпачки сигарет ей все-таки дали. Но алкаш вдруг стал обвинять Олю в покушении на убийство. Она пыталась перевести стрелки на капитана, но не тут-то было! Капитан даже слушать ничего не хотел, поскольку установил и тщательно запротоколировал, что Оля была не трезва. Оказалось, что наказание за езду в пьяном виде стало суровее. Хотя по сравнению с гражданином Бздырем госпожа Плючкина была трезва как стеклышко!

В общем, глупая ситуация. В самый раз для Оли.

В участке было шумно. Прямо перед нами задержали цыганский табор – или что-то на него похожее. Сколько нового я увидела и услышала! И осязала! И алкаш, и Оля сидели в клетках. К счастью, в разных. Впервые я узнала, как выглядят те самые «обезьянники», о которых так много говорили по телевизору. Меня, конечно, близко не пустили, до «обезьянника» была еще одна решетчатая дверь. Собственно, я особо и не рвалась… А вот Сергея охотно пропустили внутрь. Он велел мне ждать и сидеть тихо.