В память обо мне…
Минута абсолютной тишины и уже другой мужской голос, видимо второго судьи, произносит слова, которые я даже спустя годы частенько буду слышать во снах.
-...приговаривается к гуманной казни через усыпление…
5. Глава 5.
Слова приговора еще эхом отдаются в голове, когда мои руки фиксируют за спиной, а на лицо ложится странная вязкая субстанция серебристо-голубого цвета, которая мгновенно заклеивает мне рот и нос, однако не мешая при этом дышать.
Меня подхватывают под руки и ведут к тому самому, как я думала столу, в центре площадки, расположенному перед судейской трибуной. Без проволочек укладывают на этот самый "стол" из серебристого металла и, освободив на время руки, фиксируют ремнями. Ноги и шею тоже.
Вот и всё по видимому…
Второй шанс на жизнь превратился в жестокую насмешку. И мой путь вот так вот нелепо закончится. В чужом далёком и холодном мире, вдали от родной земли, от родного дома. Но жалела ли я о чем-нибудь? Нет. Я прожила свою жизнь правильно. Никогда не заключала сделок с собственной совестью и мне нечего стыдиться. Всегда шла по жизни с высоко поднятой головой, прямо смотря в глаза и людям и собственной судьбе. Возможно не всего, о чем мечтала, добилась, но я была по настоящему счастлива. В моей жизни были и дружба и настоящая любовь. И теплое семейное счастье. Умирать я не боюсь. Это совсем не страшно, когда там, с той стороны тебя ждут. Ждут те, кого ты любил и потерял. Они встретят. Меня встретят Демид и наша, так и не родившаяся дочка.
Пристегнув меня, конвоиры отходят и в абсолютной тишине, что накрыла зал, гулким эхом звучат четкие размеренные шаги, которые медленно приближаются.
-Ранмар?- слышится со стороны тихий, удивленный голос старейшины.
Насколько позволяет удавка из ремня на шее, я поворачиваю голову… чтобы увидеть приближающуюся мужскую фигуру в знакомом сером мундире. И не только мундир оказывается мне знаком…
Так вот как его зовут… Ранмар…
Я наблюдала за его приближением без особых эмоций. Не ждала чудесного избавления от приговора. Не рассчитывала, что он вступится за меня, в сказки я уже давно не верю. Но и того, что произошло дальше, я тоже не ожидала. Что медленно, в абсолютной тишине приблизившись ко мне, он спокойно возьмёт с протянутого ему конвоиром подноса длинный прозрачный шприц с серебристым, похожим на ртуть, содержимым и повернется ко мне.
Палач…
Спаситель, а теперь палач…
Он был для меня абсолютным чужаком, никем. Представителем неизвестной расы, инопланетянином. И мы друг другу ничего не должны. Мы, по факту, даже не знакомы. Но… Его появление в качестве палача, мужчины, что пусть и совсем не из гуманных побуждений, спас меня из того ада, воспринялось мной сейчас как предательство…
Стало той самой последней каплей…
Он молча задрал рукав моей тюремной робы, сжал прохладными пальцами мою кисть, переворачивая, приближая к вене другую руку с зажатым в ней шприцом. И, словно замешкав на мгновение, посмотрел мне в глаза.
…Откуда ему навстречу, из самых отдаленных и темных уголков моей души поднималась ярость. Темная, обжигающая, неукротимая…
И, не отпуская его взгляда, я резко, сдирая руку в кровь о жесткие ремни, выдернула свою кисть из плена его холодных пальцев и вцепилась уже в мужское запястье. Сжимая изо всех сил, впиваясь в светлую золотистую кожу длинными острыми ногтями, с которыми мне в этом новом теле очень повезло.
Не знаю на что я на самом деле рассчитывала, наверное ни на что. Я пыталась позднее проанализировать этот момент, но ответа так и не нашла. Вырваться и спастись я точно не смогла бы. Мне не дали бы даже сойти с этого смертельного постамента, не то что покинуть помещение. Про побег с корабля и думать не стоило. Просто обида, отчаянье и ярость жгли душу изнутри, разжигая в груди настоящий пожар.