— Скажите, мисс Лаундж, вы провели большую часть дня в Букингемском дворце, так? — растягивает слова своим низким голосом.

— Да.

— Покажите ваши фотографии на фоне этого старинного архитектурного памятника. Вы же сфотографировались, я правильно понимаю?

Так, стоп! Какие фотографии? Зачем? Он ничего не говорил о фотоотчете в докладе, я даже фото не искала, чтобы выдать их за свои. Черт! Что же делать? Не могу же я сказать, что у меня нет ни одного снимка с экскурсии.

— Они… они сохранены у меня на компьютере, но, если вы позволите, могу принести их после занятий и показать…

— Садитесь. Ваш ответ не засчитывается.

— Что? Почему?

Шокированно смотрю на профессора Салливана. Он сидит расслабленно на стуле, покручивает в руках ручку, словно кто-то чужой сейчас поставил неудовлетворительную оценку за ответ. А я покрылась холодным потом.

— Недавно вы рассказали, что не смогли посетить ни единого памятного места за это лето, а сейчас так красноречиво описали онлайн-экскурсию с Ютуба. Вы соврали тогда или врете сейчас?

Мамочки… Он же готов испепелить меня взглядом. Превратить в прах. В ничто. А все из-за того, что я не смогла вчера явиться вовремя, а до этого сказала глупость о неудачных летних каникулах и отсутствии каких-либо вылазок в принципе.

— Я не…

— Семестр только начался. У вас будет шанс исправиться, мисс Лаундж. Садитесь.

Опустив голову, сажусь рядом с Лили и протягиваю ей потерянную тушь. Она не сразу забирает флакончик из рук, а какое-то время сжимает мою ладонь. Поддерживает. Как всегда, когда у меня не ладится с учебой. И это работает лучше, чем снисходительные взгляды девчонок и усмешки на ярких губах.

Я так старалась не облажаться сегодня! Ночь не спала, чтобы написать этот гребаный доклад, репетировала свою речь у зеркала, чтобы получилось правдоподобно. Или вы, профессор, злитесь, что я вчера не приехала? Простите! Да, я виновата, но у меня возникли другие проблемы. Семейные.

Если бы вы позволили объяснить ситуацию и услышали меня, то изменили свое решение насчет оценки. Может, подойти после занятий? Вдруг получится исправить? Вряд ли. Не сегодня. Я и так слишком подавлена.

Оставшееся время проходит… мимо меня оно проходит. Складывается ощущение, что на меня вылили ведро свинячьих внутренностей с фабрики по производству мясных изделий. Всем телом ощущаю взгляды однокурсников, слышу насмешки, смотрю, как они показывают пальцем во время перерывов. Даже в кафетерии не перестают глазеть, будто нечто иное спустилось с космоса и пытается захватить внимание всех студентов. Здорово.

— Не парься, Габи. Все еще впереди. Исправишься, — пытается поднять настроение Лили. Она даже заставила меня выйти на большой перемене в университетский сквер и выпить кофе. Сегодня солнце вышло, на улице совсем тепло. Только в моей душе все равно холодно.

— Ага, исправлюсь.

— Но он жестко с тобой поступил. Ты вообще зачем к нему подошла в пятницу? Зря только силы потратила!

— Я же не думала, что моя мать возьмет кредит на пятьдесят штук! — вспыхиваю я. От навалившихся проблем, от натянутых отношений с преподавателем, от беззаботной улыбки Лили. От всего. — Лучше бы я была тупой дурой, они вообще ни о чем не переживают.

— Кому нужны тупые дуры? — раздается позади веселый мальчишеский голос. О боже, только не он.

— Эй, Стифлер, проваливай, мы заняты! — отвечает за меня Лили. Спасибо, подруга. Надеюсь, отстанет.

— Вижу, вижу. — Светловолосый парень появляется передо мной и, облокотившись по обе стороны широкими ладонями, нагибается и шепчет: — Привет, красавица.