– Пап? Ты сегодня рано, – произнёс Ник, подъезжая на своей автоматической инвалидной коляске.

– Ага, – кивнул Никонов-отец, приглаживая седой вихор перед зеркалом, – у меня сегодня встреча назначена. Вот забежал домой кое-что прихватить.

– Женщина? – многозначительно произнёс Никита, не удивлённый таким поворотом событий.

– Да, так, ничего серьезного. День рождения у неё, вот подарок прикупил, – Никонов-старший достал из кармашка бархатную коробочку и раскрыл её. Золотой браслет, украшенный сочными гранатами, переливался и играл, заставляя задуматься об истинной ценности женщины для Михаила Алексеевича. – Ну как? Пойдёт, как считаешь?

– Порядок, – кивнул Ник, едва удерживаясь от колкого замечания, –женщины это любят.

– Вот и я так считаю. Чего ерунду покупать. Женщины побрякушки любят, такой сюрприз всегда в точку, – коротко заметил Михаил Алексеевич, довольный собой и своим подарком.

– Точно, – согласился Никита.

– Ну, всё, пока, сын. Не скучай, – попрощался Никонов-отец, направившись в сторону своего чёрного внедорожника.

– Не буду, – отозвался Ник, а уголок его рта непроизвольно скривился. Кто мог подумать, что привычные гонки по трассе станут роковыми. А слово «инвалид» надолго прикрепится к талантливому архитектору.

Поток негативных мыслей был прерван телефонным звонком. Ник бросил взгляд на дисплей телефона – мать. Как не был раздражён Никонов-младший чрезмерной и порой кажущейся ему лишней опекой, но вниманию матери он был рад. Отношения между ней и отцом – это одно, а между ними – совершенно другое. Юлия, в общем-то, пусть и не была идеальной матерью, но от своих сыновей никогда не отказывалась, считая, что все разумное и доброе от неё, а горделивое и неприятное – от бывшего мужа.

***

Никита Никонов
– Да, мам,– произнёс мужчина, приставив трубку к уху и прикрыв глаза. –Да, помню, хорошо. Оно у меня в комнате. Ага, пришлю с Димкой, не переживай.

Юлия, узнав, что у Никиты такие жуткие переломы, как ни странно, но довольно часто и долго была с сыном в палате. Но на ночь там не оставалась, однако позволила это себе, когда Ника перевели на амбулаторное лечение. Самые первые дни после аварии Юля проводила рядом с сыном, то рассказывая истории из своей жизни, то пытаясь донести до него, что все наладится. Оба и мать, и сын чувствовали, что нуждаются друг в друге. В тот первый раз, когда она осталась в этом доме, на улице начался сильный ливень, а муж уехал в командировку. Женщина решила побыть вместе с сыном подольше, пусть и в доме Михаила, своего бывшего. В этом нет ничего плохого и постыдного. К тому же комната была отдельной, да и старшему Никонову не было дела до бывшей супруги. И вот именно в тот раз Юлия оставила свою цепочку с подвеской.

Комната Никиты располагалась на втором этаже. Но в связи со случившимся, решено было установить пандусы на всех лестницах. И для Никиты теперь не было большой проблемой перемещаться между этажами. А уж если где-то требовалось поднапрячься, так это только на пользу физического развития.

Отвлечённый от навязчивых мыслей, преследовавших его постоянно, молодой мужчина направился к себе, чтобы припасти украшение, ведь Димка скоро должен заехать. Он открыл дверь комнаты и подъехал к письменному столу, за которым проводил немало рабочих часов. Цепочку матери он сам повесил на шею греческой богине Афине, подаренной кем-то из деловых партнёров. Отлитая из бронзы, она прекрасно смотрелась на столе и абсолютно не мешала. Но теперь шея Афины была пуста. Ник поднял все папки, что лежали на столе, мало ли нечаянно задел и украшение свалилось. Но нет, ни на столе, ни под столом и уж тем более под ковром, пропажи не обнаружилось. Недоуменное лицо было и у домработницы, которая прибиралась как раз накануне и знала, что это украшение, висящее на видном месте, принадлежит Юлии.