— Ты не ела?

— Ела, — прошептала я ему на ухо. — Но хочется ещё.

— Маленькая, а ешь как заправский воин, — буркнул он и крикнул в сторону, откуда раздавались запахи готовящегося обеда. — Олаф!

Словно из-под земли вырос знакомый розовощекий мужичок.

— Накорми девушку.

— Так я кормил! — возмутился Олаф. 

— Сытно, — прервал Радмир и нагнувшись со мной на руках, добавил. — Проследи, чтобы никто её не тревожил. Если что, мигом ко мне.

— С такими едоками запасов не сделаешь... — недовольно запричитал повар.

Великан на мгновение задержал на нём взгляд.

— Да понял я! Уже несу! — Розовощекого Олафа ветром сдуло. 

Радмир откинул полог и зашёл в палатку. Присел на колено и бережно уложил меня на лежанку. Укрыл одеялом, и даже заботливо подоткнул со всех сторон. Я старалась уловить каждое движение. Хотелось задержать его нежные, как мне казалось, прикосновения, но они всё-таки ускользнули. Знаю, бабушка не одобрила бы мои странные желания. Но кому как ни ей знать как мне сейчас одиноко и страшно. Хотелось укрыться в объятьях этого великана. Хотя бы на мгновение почувствовать себя в безопасности. Поэтому я решила задержать его разговором.

— Кто этот человек с бородой?

— Вещий. Дух нашего народа. 

— Советник?

— Я же сказал, Дух.

— А-а-а, — протянула я многозначительно. — У Кровавого Эдварда тоже есть свой дух, но его называют советником. Бабушка говорит, он отошел от монахов, поклоняющихся древним богам. Раз в год в обмен на свой дар прорицания они убивают молодую невинную девушку и приносят её богам в жертву.

— Монстры.

Я хотела спросить, не монстры ли те, кто разрубает на куски безоружных женщин, но промолчала.

— Хоть у Короля и есть советник, он всё равно тайно, под покровом ночи приходит к бабушке. Она ему рассказывает то, что ей открывает Светлый Бог.

— Кто это?

— Мы верим, что Светлому Богу не нужны жертвы, ему нужна наша любовь. Тем, кто его любит всей душой, он показывает видения. Только не каждый чувствует их. Бабушка говорит, что Дар читать его предзнаменования передался мне. Правда, пока Дар ещё дремлет. Должно что-то важное произойти, чтобы он раскрылся. 

У Радмира округлились глаза.

— Ты видишь будущее, как наш Вещий?

— Что ты! — улыбнулась я. — Если бы я видела будущее, то уж точно не оказалась бы сейчас здесь.

Великан ничего не ответил. Поднялся и направился к выходу.

— Радмир, а что за сияние исходит от Вещего?

— Сияние? — недоумённо скривился великан. — Поешь и отдохни, а то на голодный желудок и не такое померещится.

В одиночестве я оставалась недолго.

Олаф принёс мне миску горячего наваристого супа и вручил прямо в руки. Уселся на соседнюю лежанку и, выпучив глаза, стал наблюдать за каждым моим движением. От смущения хотелось отвернуться, жадно наброситься на кусочки ароматной дичи и варёной картошки, плавающие в густом бульоне, но вдруг добродушный повар расценит такое отношение к своей стряпне неуважительным, ещё обидится. Оставалось сидеть, легонько дуть на бульон в ложке и слегка прихлёбывать под его улыбающимся взором. Медленное поглощение горячего супа шло мне на пользу: я почувствовала себя сытой и захотелось спать. Я прикрыла глаза, позабыв о розовощёком Олафе.

— Как твоё имя? — вдруг спросил он и вывел меня из забытья.

— Ария.

— Ты к нам надолго?

От подобного вопроса я даже растерялась.

— Как из плена выпустят...

Он рассмеялся так сочно, что из его маленьких глазок брызнули слёзы. Вздрагивая упитанным телом, растирая кулаками стекающуюся по щекам влагу, он едва выдавил:

— У нас пленников так не держат!

— Да? Кто ж я тогда? — с вызовом накинулась я на бедолагу.