– Будь я на твоём месте? Я бы вообще не согласился идти на танцы. Танцы – это то, чем меня терроризировала мать лет пять, начиная с первого класса. В её представлении настоящий мужчина обязан уметь красиво и профессионально двигаться.

Глоток паршивого местного кофе заставляет слегка скривиться.

– Бальные танцы вне стен школы, затем ещё столько же в стенах учебного заведения. Плюс участие в различных творческих мероприятиях по настоянию учителей. Поэтому в двадцать лет я ни за что бы не согласился бы пойти на эту пытку снова.

Вырвавшееся внезапно из глубин сознания признание удивляет не только сидящую напротив девушку, но и меня самого. Обычно я ограничиваюсь общими фразами или вовсе игнорирую любые вопросы, связанные с моим детством или юностью.

Сейчас же происходит что-то из ряда вон выходящее. Всё же эта худенькая студентка с прямыми волосами и угловатой фигурой умеет располагать к себе людей, несмотря на дерзкий характер.

– Ты и танцы? – Вера удивленно смотрит на меня, в голосе сквозит явное недоверие. – Да, ладно? Ты не шутишь?

– А что в этом удивительного? – рука тянется повторить ещё один глоток кофе, но вспомнив его пережаренно-сладкий вкус, я отставляю чашку обратно на стол.

– Ну, просто ты такой..., – девчонка на несколько секунд замолкает, подбирая подходящие слова, – такой объёмный, такой громоздкий. – Она показывает руками на мои широкие плечи.

– Может ты хотела сказать мускулистый? – даю ей маленькую подсказку.

– Вот, точно. МУСКУЛИСТЫЙ! – Веселая улыбка озаряет девичье личико. – Поэтому я и не могу, глядя на твою гору мышц, представить как ты плавно двигаешься в нужном ритме.

– Хочешь проверить?

– Хочу! - Вера подпрыгивает со своего места и начинает медленно двигаться бедрами возле нашего столика под какую-то популярную песню, звучащую на улице. – Или тебе слабо?

Лёгкая улыбка брюнетки растягивается в хитрый оскал. В ее карих глазах уже во всю пляшут черти.

Я не могу сдержать ироничной улыбки. Двадцатилетняя девчонка специально провоцирует и играется со мной, как со своим сверстником. Вот только я – не ее пацан-однолетка. И я не люблю, когда меня хотят прогнуть и заставить делать то, чего мне не хочется.

Встаю со своего места, подхожу ближе к танцующий Вере и протягиваю руку. Вторую руку специально завожу за спину, будто бы действительно приглашаю ее потанцевать со мною. Брюнетка немного тушуется, бросает несколько взглядов на соседние столики, но все же осторожно вкладывает свою руку в мою раскрытую ладонь.

Попалась, проказница!

Резким рывком тяну Веру вперед, впечатывая худенькое девичье тело в себя. Перепуганная девчонка тут же упирается ладонями мне в грудь и пытается отстраниться. Вскидывает вверх на меня свой полный растерянности взгляд.

Чувствую себя удавом, который поймал в крепкие объятия лесного зайца. Только вот зайка то у меня необычная, а с перцем.

Мелкие волоски на коже Веры становятся дыбом от одного прикосновения моих огрубевших пальцев кее оголенной пояснице.

Наши лица в опасной близости друг от друга. Взглядом очерчиваю ее волосы, смещаюсь к нахмуренным бровям. У Веры идеально ровный нос с округлым кончиком. Имеется так же небольшое родимое пятно над верхней пухлой губой. И нет, это точно не уколы какой-нибудь кислоты под кожу. У неё действительно натуральные, пухлые розовые губы, внимание к которым заставляет мой кадык непроизвольно дёрнуться.

Непозволительно долгая пауза между нами.

– Не стоит играть с огнём, детка, если не умеешь пользоваться огнетушителем. – Склонившись к уху Веры, я говорю негромко, но достаточно чётко, чтобы она точно меня услышала.