- Они мои, - истерично кричала Виллана, заступая дорогу сестре.

Лариника застыла на месте, не зная, как поступить, но тут вмешалась Аскила. Её такие мелочи, как легкоранимая детская психика, волновали мало. Несколько увесистых шлепков по голому заду вернули Виллане здравомыслие. Она сразу же согласилась поделиться с сестрой абсолютно всем, что имеет, за исключением любимой игрушки, конечно. Вот только наказания было уже не избежать. И красивые платья, и её горячо любимый заяц отправились на хранение в сундук.

- Пока не поумнеете, будете сидеть дома, обе, - вынесла свой вердикт Аскила.

Виллана горько рыдала, уткнувшись лицом в подушку, а Лариника, вопреки обыкновению, даже не пыталась её успокоить. И это было странно, непонятно, а потому пугало до жути.

Всхлипнув ещё раз, Виллана, не выдержав отстранённости сестры, полезла к ней мириться.

К приходу отца мир в семье был восстановлен. И на следующий день сёстры всё-таки вышли в люди.

***

Верхние платья здорово сковывали движения, но девочки и не думали капризничать по этому поводу. Они с любопытством оглядывались по сторонам, не решаясь отходить от ворот. Открывшийся их взорам мир, казался огромным. По обе стороны от их дома тянулись высокие заборы чужих подворий. Впереди виднелась река. К ней вёл пологий спуск. В воде плескались ребятишки. Виллана потянула было сестру туда, но мать строго настрого запретила им подходить к воде.

- На берегу, так и быть, посидите, но от воды держитесь подальше, - велела Аскила перед тем, как вернуться к своим делам. - Намочите платья, пеняйте на себя, - пригрозила она напоследок, уже стоя в раскрытой створке ворот.

Разумеется, мать переживала не из-за их нарядов. Лариника, в отличие от сестры, это понимала, просто, по мнению Аскилы, только такая угроза и могла уберечь малышек от беды.

Виллана смотрела на реку с восторгом и ужасом одновременно. Столько воды она никогда не видела. Опасения матери были напрасны, девочки и не думали приближаться к реке. Одна ясно понимала, чем может окончиться для них столь близкое знакомство со стихией, а вторая бессознательно чувствовала исходящую от воды угрозу.

Чуть выше по течению женщины полоскали бельё. Громко переговариваясь между собой, они, тем не менее, не забывали поглядывать в сторону купающихся детей и конечно же не могли не заметить появления Лариники и Вилланы на берегу.

Их разговоры сразу же сменили свою направленность.

- Гляньте-ка, бабы, как Аскила девчонок своих принарядила, ну чисто невесты, - заметила одна из женщин.

В её голосе не слышалось ни злобы, ни зависти. Это была простая констатация факта, приправленная щепоткой иронии. Ровно настолько, чтобы не обидеть, а вызвать у детей улыбку.

Лариника это почувствовала и смущённо улыбнулась в ответ на шутливое заявление женщины, а Виллана гордо приосанилась, будто и впрямь была невестой.

- И приёмыша вровень с кровным чадом поставила, - прошипела вторая. Именно, что прошипела, хоть и говорила так же громко, как первая.

Лариника слегка нахмурилась. Она и сама подозревала, что чужая в этой семье. Не потому что к ней относились иначе, чем к другим детям. Просто внешние отличия между ней и остальными членами семьи были слишком велики. По её мнению, в паре кареглазых брюнетов не могла родиться голубоглазая блондинка. Оставалась надежда на то, что, кто-то из предков Аскилы или Валха имел такую же внешность, как у неё, и рецессивные гены проявились, спустя несколько поколений.

В действительности, всё оказалось проще и сложнее одновременно. Вот так неожиданно выяснилось, что Ларинику взяли в свою семью совершенно посторонние ей люди и целых шесть лет растили, как родную дочь, ни единым словом не обмолвившись о том, что она у них приёмная.