Я, совершенно пораженная его действиями, продолжаю таращиться на Кира, как баран на новые ворота.

— Кир.

— Я никуда не пойду, Слав, — заявляет безапелляционно.

— Что? В каком смысле ты никуда не пойдешь?

— В прямом, Слава, в прямом. Ты правда думаешь, что после того, что с тобой произошло я так просто оставлю тебя одну в квартире. Нет уже, девочка, ни черта ты не угадала.

— Но это моя квартира! — настаиваю уже громче. — И я хочу, чтобы ты ушел.

— Я не оставлю тебя одну, — четко проговаривает почти по слогам.

— Послушай, — вздыхаю, — я устала и после знакомства с твоим братом просто хочу побыть в одиночестве, подумать, понимаешь.

Я невольно вспоминаю грубые слова Матвея, его презрительно-высокомерный взгляд и данную мне оценку. В очередной раз за день во мне поднимается волна гнева, горечь обиды разливается по венам, обжигая внутренности. Дешевые джинсы — вот, оказывается, что важно. Не хочу я, правда не хочу иметь ничего общего с семьей Кирилла и подумать над его предложением я пообещала только чтобы он от меня отстал и поскорее отвез домой, подальше от своего придурочного брата, оценивающего людей по материальному положению.

А со своим малышом и претендующей на него стервой, я как-нибудь сама разберусь. В конце концов все можно решить. Это лучше, чем постоянно ловить на себе высокомерные взгляды, чувствовать себя чужой, недостойной. Не нужно мне все это, я сама справлюсь. Всегда справлялась и сейчас справлюсь. И ноги о себя вытирать никому не позволю.

— Слав, — Кирилл снова садится рядом, берет мою правую ногу и начинает осторожно ее поглаживать, разминая, массирую стопу. Повторяет то же самое с другой.

И это, черт возьми, приятно!

Все же ноги у меня устают, даже недолгое нахождение вертикальном положение уже дается не так легко, да и легкий отек дает о себе знать. И это мне еще можно сказать повезло, беременность моя проходит относительно легко. Случай в магазине — исключение. Я прикрываю глаза от удовольствия, когда, размяв голень, Кир снова возвращается к стопам, мнет их, поглаживает большими пальцами, несильно надавливая.

— Нравится? — спрашивает тихо, в голосе его слышатся улыбка.

— Эммм… я, — я прихожу в себя, словно ледяной водой облитая.

Боже! Стыд-то какой. Легкий массаж ног, и я поплыла.

— Тебе пора, — отбираю ногу. Движения мои кажутся неуклюжими и сейчас я, наверное, напоминаю беременную самку бегемота.

— Прости, — Кир произносит это так внезапно, что я на миг теряюсь.

— За что?

— За все это, за Матвея, за то, что я не с того начал, — его лицо принимает серьезное выражение, взгляд темнеет и устремляется на меня. — Слав, я же не дурак, понимаю, что подумать ты согласилась только потому, что хотела поскорее от меня избавиться.

— Я…

Не знаю, что на это ответить. Слова где-то посреди горла застревают. Неужели все так очевидно?

— В таком случае я не понимаю, что ты здесь делаешь, если все понял с самого начала, — опускаю взгляд, смотрю на ламинат, рассматриваю тонкие линии. — Тебе, правда, пора, Кирилл, ничего у нас с тобой не получится, не твоего я поля ягода.

Вздохнув, поднимаюсь на ноги. На Кирилла не смотрю, не могу. В глазах начинает противно щипать. Только не реветь, только не реветь! Чертовы гормоны. И за что мне все это?

— Захлопни, пожалуйста, за собой дверь, — прошу тихо и не оборачиваясь иду на кухню. Надо бы поесть, а у меня в холодильнике мышь повесилась, а значит, нужно прогуляться до магазина. Пока иду на кухню, прислушиваюсь к звукам за спиной, слышу какое-то копание, а после раздается хлопок. Ушел все-таки. Ну и правильно, а чего ты хотела, Слав? Сама ведь выпроводила.