Ободрённая собственными мыслями, я направилась к Нэнси. Можно было уйти из дома одной, но только прогулка с нянькой в данный момент выглядела менее подозрительной. А если кто-то спросит, почему не позвала с собой, то у меня есть вполне разумное оправдание. Мы с сестрицей поссорились, а тете нет смысла со мной гулять. Вряд ли эти двое сейчас могли общаться со мной совершенно искренне и без неприязни. Почему — вопрос неуместен, так как ответ лежит на поверхности.

 Я знала, что Нэнси уговаривать сложно. К тому же она не могла не замечать, что отношение Мэри ко мне изменилось. Надеюсь, у няньки хватит ума не выказывать неприязнь совсем уж открыто.

 Ох, не люблю я врать, а пришлось! Будто бы именно сегодня день рождения у бывшего помощника папеньки. Понятия не имею, когда оно у отца Кинана, но пришлось придумать такой вариант. И потом, мне нужно было что-то предпринять. Так почему бы проявить в себе практически бездействующую авантюристку. И ведь получилось! Для убедительности я даже  поинтересовалась у тётушки и скривившейся Мэри, не хотят ли  просто прокатиться со мной по улицам города. Они отказались, как я и предполагала. После этой  махинации мой выезд  не выглядел таким уж внезапным.

 Одноэтажный белокаменный дом Вернов предстал передо мной ухоженным. Аккуратный палисадник, засаженный цветами, смотрелся довольно мило. Строение, конечно же, проигрывало семейному особняку Эвансов, но для меня это не имело ровным счетом никакого значения.

 Выйдя из кареты, я решительно направилась к входной двери, при этом спиной чувствуя внимательный взгляд бдительной няньки. Быстро преодолев три ступени, дёрнула шнурок колокольчика. При этом я оставалась в поле видимости няньки.

 Сердце замерло, ведь этот шаг был очень важен для меня. В душе нарастала тревога, но я её гнала, не желая накликать беду. А если в доме никого нет? Попросить Нэнси подождать и не уезжать, пока не покажется хоть кто-то из Вернов?

 Шаги, что раздались из-за двери, заставили облегчённо выдохнуть и тут же напрячься. Я с приклеенной улыбкой и тревогой в сердце ожидала, когда покажется кто-то их хозяев. А когда дверь распахнулась и на пороге появилась мать Кина, я улыбнулась.

 — Лаура? — удивлённо выдохнула она и тут же исправилась. — Леди…

 — Можно просто Лаура. Госпожа Регина, — я на секунду замялась, но тут же продолжила, боясь, что сейчас Нэнси или кто-нибудь прервёт наше общение. — Скажите, от Кина нет известий?

 — Почему-то я так и подумала, что вы насчёт моего мальчика, — с долей грусти в голосе произнесла женщина и посмотрела на меня… Не очень хорошо так  посмотрела. Стало немного не по себе, но я не собиралась отступать.

 — Что с ним? Скажите, я очень волнуюсь. Пожалуйста.— Последнее слово я произнесла тихо, стараясь вложить все свои чувства и эмоции. — Кинан мне очень дорог, а незнание мучает.

 — Понимаю, — сдержанно отозвалась женщина и распахнула передо мной дверь. — Проходите…

 — Не могу, госпожа Регина. В карете сопровождающая. Мне бы не хотелось, чтобы она волновалась.

 — Понимаю. Тогда подождите меня немного, я сейчас вернусь. Нужно вам кое-что показать.

 Я прислонилась к перилам, гадая, что именно принесёт Регина Верн. В душе очень хотела, чтобы это оказалось письмо от Кина. Он ведь должен дать знать о себе, без этого никак. Нетерпение внутри меня все разгоралось, но я ждала, мысленно представляя строки, в которых знакомым почерком будет объяснено, что к чему.

 — Как он? — выпалила я, когда женщина снова вышла на крыльцо. И тут же осеклась, заметив, как нахмурилась моя собеседница. — Надеюсь, Кин не заболел и с ним всё в порядке?