— Ешь все, что найдешь, после — отдраишь джезвы. Как закончишь с этим — можешь идти на чердак и ложиться спать. Завтра будет не меньше работы.

Она помахала рукой и ушла вверх по лестнице, в единственную жилую комнату в здании. Анрир привел в порядок джезвы, вдоволь наелся тем же супом, пускай и холодным, забрался на чердак и устроился поближе к дымоходу, укрылся всем тем хламом, что нашел и заснул, впервые за долгое время — спокойно.

… Светловолосая девушка расхохоталась и повисла на его шее.

— Не ждала тебя так рано!

Она расцеловала его в обе щеки, только потом отстранилась. Высокая, почти вровень с ним, но хрупкая и с женственными округлостями. Не-Анрир обнял ее за талию и повлек за собой. Место, по которому они шли, выглядело невероятным: громадные летательные аппараты стояли в ряд, вокруг них суетились люди и механизмы, в небе же висело нечто столь огромное, что заслоняло всю синеву.

Но не-Анрир смотрел только на девушку, будто в мире не было ничего более важного. Она тряхнула короткими волосами и взъерошила их.

— Никак не привыкну. Командир настоял. Пока даже не знаю, нравится мне или нет.

— Мне нравится и так, и так. Ты всегда красавица, Айми.

— Да! И планирую стать самым красивым из патремов!...

… Та же самая девушка, но старше и чуть шире в кости идёт прямо к нему. Все вокруг потонуло в смерче из пепла и синем тумане. Девушка протягивает руку, хватает его и замирает, превратившись в золотую статую…

Анрир сел, вытер лицо и с трудом перевел дыхание. Странный сон, не похожий на все остальные. Будто воспоминание, но Анрир никогда не видел эту девушку. Живой, по крайней мере. Только в виде статуи, на главной площади Прималюса, во время своего единственного визита.

***

Работа у Ханны, хозяйки кофейни, оказалась не такой сложной, а жизнь спокойной и сытой. Каждое утро Анрир вставал еще до рассвета, делал необходимые упражнения, дальше — наводил чистоту в зале и мыл посуду. Иногда протирал столы и смотрел, как сама Ханна или кто-то из ее работниц становятся к длинной печи, поверх которой насыпан толстый слой песка, расставляют множество джезв и варят кофе, чтобы хватило всем посетителям. Уследить за таким количеством невозможно, и темная пена то и дело выползала из краев крохотных медных кувшинов. Тогда запах кофе, и без того сильный, становился ещё ярче, смешивался с пряностями, и, кажется, выползал за пределы здания, чтобы заманивать все новых и новых посетителей.

Анрир изредка просил Ханну дать и ему попробовать сварить кофе. Но хозяйка, несмотря на доброту, разрешала раз или два, ближе к закрытию, когда посетители уже расходились. Тогда она смотрела за всеми его действиями, неизменно называла криворуким чурбаном и говорила, что за всю свою жизнь не пробовала столь же отвратительного пойла.

И все равно в кофейне было хорошо. Если бы не сны. Каждый раз, когда после тяжёлого дня Анрир падал на выделенный Ханной тюфяк, закутывался в два одеяла, закрывал глаза и засыпал, он видел ее. Совсем ребенком, девушкой и взрослой женщиной. С разными прическами, в разном настроении, при разных обстоятельствах. Неизменным оставался только конец — Айми погибала от странной магии, которая шла от Анрира. Он даже отпросился один раз у Ханны и отправился в городскую библиотеку, уболтал строгую женщину на входе пустить его внутрь и помочь найти книги о гибели Седеса. На вынос их не давали, пришлось листать в читальном зале, без малейшей надежды понять смысл.

Но, как оказалось, грустные коты с книгой в руках отлично приманивают скучающих девиц с факультета изящной словесности. И уже через полчаса Анриру прочитали все, что нужно, медленно, с выражением, присовокупив к хроникам несколько стихов собственного сочинения и поцелуи в щеку, а также признание, что тяга к чтению, при полной неспособности к этому — невероятно романтична.