– Я знаю, – нетерпеливо прервал его Ободзинский, – с Мишиным я переговорил. Можете подключать к своей команде его людей.

– А кого я могу…

– Возьмите самых толковых, – прервал Ободзинский, – на ваше усмотрение.

– Понял. И пора организовывать отбор возможных подрядчиков…

– Уже. Сагальский в курсе. Наш департамент готовит техническое задание. Сагальский на основании этого ТЗ проводит отбор подрядчика.

– Основные претенденты, как всегда, будут «Шлюмы» и «Халлы»9?

– Нет, иностранные компании по условиям этих закупочных процедур допущены не будут. Только российские компании.

Воцарилось молчание. Первым его нарушил лохматый Толик Амосов, начальник отдела по работе с инновационным окружением:

– Ага! Наши напишут! Или софт тормозить будет, или нужной функциональности от программы не дождёшься, или писать будут до тех пор, пока у их программиста сын платный факультет универа не закончит. Российские программёры никогда не сдаются, даже когда не знают, как и что писать! Писать будут на последнем издыхании, пока бюджет на их услуги не кончится! Да, непростые ребята!

– Это вывод от их коллеги? Непростого геолога? – подколол его Ободзинский.

Все грохнули от смеха. Зум на минуту завис от такого взрыва эмоций. Два года назад, когда Толик был на последнем курсе Горного университета, он уже ударно работал у Ободзинского, будучи начинающим, но очень перспективным молодым специалистом. Как у всякого ударника геолого-капиталистического труда, времени на личную жизнь не хватало катастрофически. Но юный возраст в виде достойного уровня тестостерона в крови настоятельно требовал уделять прекрасному полу гораздо большее внимания, чем то, которое оставалось после общения с Ободзинским и ему подобными птеродактилями. Однажды, будучи на работе, он в университетском чате «Прочее» оставил объявление: «Познакомлюсь с милой девушкой (1-2 курс) с факультетов менеджмента или управления персоналом просто для общения (или не просто).

Пятикурсник с геологического».

Всё бы ничего, если бы в это время в опенспейсе за спиной Толика в момент его творческих поисков не стоял Денис Шестаков. Можно представить, как в течение пятнадцати минут сотрясалось помещение от гогота и троллинга неудавшегося Дон Жуана:

– Толян, ты уж определись – «просто» или «не просто»? Га-га!

– Бурить будем? Га-га!

– Он же геолог! Бурению обычно предшествует разведка! Га-га-га!

– Толян, а что, с геологинями не сложилось? Га-га!

С тех пор Толик стал «непростым геологом».

Когда все успокоились, Ободзинский продолжил:

– Коллеги, вы знаете курс партии и правительства на импортозамещение. И в первую очередь необходимо импортозамещать подрядчиков из санкционных стран, то есть из Штатов, Великобритании, западной Европы.

– Там же все наши основные поставщики технологий и научно-технических разработок? – не унимался «непростой геолог».

– Значит, теперь будем работать с российскими подрядчиками.

– Можно представить, как взвоют «Шлюмы» и «Халлы»: санкции санкциями, а загрузку их бюджетов российскими заказами западные хэд офисы для их российских представительств не отменяли. А, я слышал, даже увеличили в этом году, – задумчиво протянул Денис Шестаков. – Ок, перестроимся.

Ободзинский ещё минуту молча мерил шагами кабинет. Все тоже молчали.

– Денис, тендер проводит наш филиал в Тюмени?

– Да.

– Проконтролируй, пожалуйста, результаты.

После пятнадцати минут быстрого и конкретного обсуждения других проектов Ободзинский совещание закрыл.

– Денис, задержись, пожалуйста.

Когда последний человек закрыл дверь кабинета и погас Зум, Ободзинский повернулся к Шестакову, неподвижно сидящему на том же самом месте: