Сил злиться не было. Соседки долго молчали.

— Прости нас, — Анна села рядом. — Мы испугались до смерти! Если решила уходить, помогу выбраться незамеченной.

Здоровой рукой я благодарно сжала ее ладонь.

— Думала, через окно…

— А вдруг там уже ждет он? Ну, убийца! — девушка в ужасе распахнула веки. — Да и посмотри, прямо возле нашего окна фонарь стоит. Тебя может увидеть пан Якуб. Я тут уже третий год здесь, все знаю. Покажу, как выйти через черный ход.

Анна вывела меня на маленькое крылечко.

— Удачи, — прошептала она и быстро приобняла меня. Я остолбенела. Не ожидала такого участия от, по сути, совершенно незнакомого человека.

— Спасибо, — тоже шепотом откликнулась.

Пора уходить. Уже сделала несколько шагов в сгущающуюся темноту, но развернулась. Соседка все еще стояла, молча провожая меня взглядом.

— Аня, будьте осторожны сегодня! Он может снова прийти.

— Будем спать по очереди, не беспокойся за нас! Уходи скорее!

Тихо приоткрыла калитку и выскользнула с территории пансиона, перед тем внимательно осмотревшись. Пусто. Короткими перебежками миновав несколько фонарей, скрылась в переулке.

Хотя Раков совсем небольшой городок, я почти сразу же заблудилась. Нужно было найти дорогу, ведущую в Минск, однако сделать это оказалось не так-то легко. Улицы опустели, да я и побоялась бы обращаться к кому-нибудь с просьбой указать направление. Слишком опасным это казалось. Любой мог быть в сговоре с преступниками. Возможно, именно сейчас про меня можно сказать, что у страха глаза велики, но я решила не искушать судьбу лишний раз. В жизни и так случилось слишком много плохого за последнее время.

Меня накрыла волна паники, когда поняла, что совершенно не ориентируюсь в этих по большей части деревянных, но местами и каменных строениях. Могу ходить здесь кругами до утра.

Боль в руке беспокоила уже не так сильно на фоне общего состояния. Я чувствовала, как постепенно растет температура, ломило кости, особенно челюсти. Но я ничего не могла с этим поделать. Так случалось каждый раз, когда всходила полная луна.

Опустила саквояж на землю, привалилась к стене дома и постаралась расслабиться. Дед всегда учил в такие моменты прийти к миру с собой, не сопротивляться тому, что сидит у меня внутри. Но трудно было сделать это, когда я прекрасно знала: оно может в любой момент лишить меня жизни.

Долго смотрела на желтый диск в небе и дышала размеренно и глубоко, успокаиваясь. Потом отошла от стены, закрыла глаза, раскинула в стороны руки и попыталась расслабиться, ощутив направление. Через несколько минут, распахнув веки, я точно знала, в какую сторону нужно идти.

Зрение обострилось. В переулке прошмыгнула крыса. Я видела ее траекторию движения и каким-то неведомым для меня самой образом понимала, с какой скоростью она будет двигаться и как нужно передвигаться мне, чтобы схватить ее. Помотала головой, прогоняя ненужные мысли.

На мгновение привычным жестом коснувшись кулона в форме совы, который висел на шее вместо крестика, плотнее запахнулась в плащ. Довольно крупное, с полпальца размером золотое украшение было со мной всегда, сколько себя помню. По словам деда, раньше оно принадлежало моей матери, оттого я особенно ценила его.

Мама! Я совсем ее не помнила. В памяти не осталось лица, а портрет не сохранился после переезда. Иногда во снах как будто чувствовала ее, что-то совсем неуловимое. Но такие сновидения всегда заканчивались одинаково: обрывались под звук быстрых взмахов птичьих крыльев. В такие ночи я просыпалась и еще долго не могла уснуть.