– Кто там у нас? – наклонилась Катерина. – Жозефиночка! Вот ты где, девочка моя! Это папина любимица, – пояснила мне Гольцова. – Надеюсь, скоро она подарит нам маленького.

Близнецы топтались возле машины, нетерпеливо дергая дверцы. Я попросила их подождать и отправилась на поиски Степаныча. Водитель, переваливаясь не хуже Жозефины, спешил мне навстречу:

– Ох, заболтался на кухне! Иду. Иду уже!

– Постойте минутку, – попросила я шофера. – Мне надо вам кое-что сказать.

– Насчет чего это? – напрягся водитель.

– Насчет безопасности.

– А в чем дело-то?

– Да вы не волнуйтесь, – успокоила я шофера. – Просто небольшой инструктаж…

– Да я с восемьдесят шестого года Иван Константиныча возил, и никогда никаких нареканий! – обиделся Степаныч.

– Понимаете… – Я раздумывала, как бы потактичнее дать понять шоферу, что в вопросах безопасности он ведет себя как полный лопух. – Ведь вы сейчас детишек возите, верно?

– Ну? – напрягся Степаныч.

– А их безопасность для нас самое главное, верно?

– Верно, – подтвердил водитель.

– Ну, и давайте работать вместе. Вы в своем деле настоящий ас, но и я в своем, как говорится, собаку съела…

Степаныч покатился со смеху.

– Ладно, послушаю тебя. Говори, чего делать-то?

Я провела быстрый инструктаж. Степаныч недоверчиво покачал головой, но, кажется, принял к сведению.

Во всяком случае, все время, пока мы ехали в город, он сохранял бдительность (на мой взгляд, совершенно излишнюю) – за руль держался мертвой хваткой, на каждом перекрестке подолгу стоял, крутя головой по сторонам, и вообще всячески демонстрировал готовность к неприятностям. Несмотря на это, до Тарасова мы добрались без приключений.

Вначале мы отвезли Антона на тренировку. Мальчик занимался плаванием и ни за что не хотел отменить последнее в этом году занятие. Вообще-то, учитывая то, что семья собиралась на ПМЖ за границу, эта тренировка была для Антоши вообще последней. Не знаю, есть ли там детские спортивные школы.

Степаныч остановил «Туарег» около бассейна – серебристой ракушки из стекла и бетона, построенной в те времена, когда такой стиль только входил в моду. Аня осталась в машине, а мы с мальчиком поднялись по ступенькам. Я проводила Антона в раздевалку, где он оставил куртку и ботинки, а потом мальчик предъявил пропуск и скрылся в глубине здания. Оттуда тянуло хлоркой и теплым паром, и вход посторонним был запрещен.

Что ж, Антон под охраной тренера, так что я могу не беспокоиться о мальчике целых полтора часа. Теперь очередь Ани. Девочка училась в музыкальной школе в центре Тарасова, так что пришлось постоять в пробках. Несмотря на то что время приближалось к семи, было уже темно, и габариты впереди идущих машин весело мигали. Город переливался иллюминацией, но девочку это не радовало. Аня подпрыгивала на сиденье и то и дело дергала Степаныча:

– Ну, долго еще? Ты не можешь ехать чуточку побыстрее? Что ты тащишься, как улитка! У меня сегодня генеральная репетиция перед новогодним концертом!

В голосе девочки звучала самая настоящая злость, под конец она даже принялась тыкать острым кулачком в толстое плечо Степаныча, так что я была вынуждена сделать ей замечание. Аня сердито посмотрела на меня, нахмурила бровки и сказала:

– А вы вообще не лезьте, когда не спрашивают! Ваше дело – охранять. Вот и охраняйте.

– Пожалуйста, разговаривай со мной вежливо, – миролюбиво попросила я.

– А то что? – поморщилась девочка.

– А то я тоже стану невежлива с тобой. И тебе это не понравится…

– Вы мне угрожаете? – вскинулась Аня. Глаза ее загорелись азартом. Надо же, какие интересные дети подрастают в семье Гольцовых…