Ветер поднялся лишь к вечеру. Вначале слабый, пустивший по морю лишь легкую волну, но позволивший паруснику лечь на нужный курс. Потом усилился, но до шторма, хвала Спасителю, дело не дошло. Так что уже на рассвете из вороньего гнезда[16] прозвучало заветное: «Земля!»

Какое-то время ушло на лавирование при заходе в порт и постановку на якорь, потом портовые чиновники вынули из Буагельбера душу и сколько-то соверенов, пока нудно осматривали корабль, уделив особое внимание трюму. Им, видите ли, не понравилось, что на острове будет выгружена и, соответственно, обложена таможенной пошлиной, лишь часть груза, причем не самая большая часть. Лишь та, что привез из Галлии удачливый торговец сэр Харви Гиллмор, сквайр.

А пассажиры… ну кому они, в самом деле, интересны? Что охранник, что сквайр, что графиня – с каждого по пять шиллингов портового сбора, и милости просим в гостеприимную империю.

Ах, у вас раненые? Им врач нужен? Ну уж это точно не проблема чиновников. Да и что такого? Куда спешить? Если до сих пор кто не помер, так и дальше не помрет. А если помрет, то и это нормально. В конце концов все там будем, просто кто-то чуть раньше…

Возмущенная графиня, забыв о ране, грозила карами земными и небесными, стучала ножкой о палубу и кулачком по планширю так, что тяжелая фетровая шляпка съехала на бок. Пока старший помощник деликатно не взял ее за локоток и не отвел в каюту.

– Бесполезно, ваше сиятельство. Поверьте, эти джентльмены повидали здесь всякого. Для них ваше возмущение – что-то вроде бесплатного развлечения. Раненые? Вот уж кто точно не вызывает сочувствия. Моряк, он кто? Что-то вроде собаки у охотника, даже хуже. За справного щенка платить надо, а это быдло всегда с улицы набрать можно. На худой конец, насильно затащить. Пьяного или побитого – куда он потом посреди океана денется?

Сказано было шепотом и на ушко, однако чиновники то ли услышали, то ли догадались, о чем речь, только улыбки их стали слащавыми до омерзения. Осталось плюнуть… фигурально, само собой, и отправиться в лазарет, под который был отгорожен немаленький кусок артиллерийской палубы.

Стоны, кровь, грязь и вонь. Чего еще было ожидать? Спускаясь по трапу, графиня собралась, взяла себя в руки и решительно отодвинула полог, отделявший лазарет от мира здоровых.

Что сказать?

Крики были. Их было прекрасно слышно еще на верхней палубе. Страшные, переходящие в животный вой. Но вот все остальное… Темные пятна проступали на недавно тщательно замытых досках настила, но в ярком солнечном свете, бившем сквозь открытые орудийные порты, самой крови нигде не было видно. И уж точно никакой грязи. Будто здесь поработала компания аккуратных и исполнительных гувернанток.

Что такое? Этот юноша, представившийся судовым врачом, он что, действительно знает свое дело? Наверное, раз пациенты хоть и орут от боли, но помирать откровенно не собираются. Черт возьми, да они наверняка выживут, если имперские эскулапы их не уморят, конечно.

Ах да, прошли почти сутки и те, кто должен был умереть, уже наверняка переправились в лучший мир. Но все равно, как-то местный народ неожиданно живуч оказался. Где таких только подбирали?

Между орудиями, принайтованными мощными канатами к палубе, и разбросанными между ними тюфяками, на которых лежали раненые, ловко сновали трое моряков. Косматых, крепких и, по-видимому, неплохо обученных. Кому-то делали перевязку черными от дегтя, заскорузлыми, но неожиданно ловкими руками. Из-под кого-то выгребали дерьмо, после чего бедолагу ловко подмывали, словно ребенка, и меняли… ну да, меняли портки. Пусть не на новые, зато чистые. А грязные спокойно отправлялись за борт, словно и не стоили ничего. Чудеса.