– Вы про больницу расскажите. Что там случилось во сне?

– Лежу я, значит, в больнице, лежу и время провожу с пользой. С ребятами перезнакомился, в го с ними играем. Есть и девчонки. Одна прям совсем понравилась. Вот знаешь, даже обидно – вроде понравилась, а внешне не запомнил. Ни лицо, ни причёску, даже рост не вспомню – высокая была или средняя. Помню только, что не мелкая. Не люблю мелких… Так вот, мы с ней сдружились, а тут мне уже выписываться пора. Ну и я прошу, чтобы не потеряться, написать её имя и где живёт. Во сне это почему-то запомнить было нельзя. И вот она пишет такими огромными знаками, прямо в альбоме для рисования, и всё равно что-то не так, буквально пара букв – и ошибка… А мне уже выписаться пора. И вот когда меня выписали, я сразу же и проснулся.

– Печальный сон, – заметил школьник, – даже если он внушает надежду – я бы не хотел такое увидеть.

– А чего бы ты сейчас хотел? – вдруг рявкнул человек. – Умереть? Признайся – ты ведь хотел бы умереть! Все хотят умереть! Все у нас в стране чем-то недовольны и мечтают, чтобы это представление поскорее кончилось.

– Я хотел бы писать, – ответил Кимитакэ, – кисточкой и чернилами. Но руки у меня связаны.

– Ну да, чего тебе ещё хотеть, – это было сказано тоном человека, который уже постиг все грязные тайны мира. – У вас же родовая магия. Вы себя, уверен, вровень с императорской семьёй ставите. Хорошо живётся, когда магия прямо в крови. Не надо стараться, приходишь в эту жизнь на всё готовое.

– Вся магия, которую практикую я, – только в чернилах, – напомнил Кимитакэ. – Дворянству такие искусства ни к чему. У них и так есть особняки в Токио и место в парламенте.

– Между тем, когда твой дедушка Садотаро женился на родовитой девице, его дела пошли в гору. Губернаторами колоний просто так не становятся.

– Вы так много про меня знаете, а имя всё равно спрашиваете.

– Я спрашивал, потому что так положено.

– А вот нам ничего не положили, – спокойно продолжал Кимитакэ. – Остров Сахалин – так себе колония, в этом холодном краю трудно не только нажить – но даже украсть состояние. Да, оба её деда были влиятельные люди. А вот её бабушки – служанки, а не настоящие жёны. Собственно, эти обстоятельства и свели вместе её мать и отца.

– Возможно, если бы происхождение выпало получше, твой дедушка меньше бы воровал.

– Вот видите – и от дворянского сословия есть польза.

– Ты, похоже, думаешь, что ты в безопасности, – заметил человек. – Но это не так. Думай получше.

– Я не понимаю, почему вы вообще так обеспокоены моим увлечением. Вы можете быть уверены – я верно служу императору и желаю стране только хорошего. Я не знаю, на какое общество вы работали, – слышал только про Сакуру и Подземных Котов. Но и вашему обществу, на кого бы вы ни работали, я ничего плохого не желал. Я ничего не знаю сверх школьной программы – ну разве что разбираюсь малость в каллиграфии и французской литературе. Так что если вы хотите допросить меня, а потом убить – убивайте сразу.

– Никто пока не собирается тебя убивать, – спокойно произнёс человек с карандашом. – Мы просто не можем оставлять без внимания твои способности.

– Но это же не способности, а просто умения, – Кимитакэ почти рассмеялся. – Они не врождённые, им просто обучаешься. Любой, у кого есть глаза и не трясутся руки, может им научиться, если хорошенько постарается. И я не у дедушки этому научился. От него я только узнал, что это вот существует. Всё – сам, по книгам и выпискам, которые удалось отыскать. Я не могу вам даже мои заметки показать – отец всё выбросил, к сожалению. И это всё – без отрыва от учёбы. Любой может повторить мой путь и чем-то научиться. Я не решаюсь даже подумать, чего наша достигнет страна, если открыть академию, где этому будут учить специально…