– Унесите Пудинг, – отвечаю вместо принятой ответной любезности. Абсолютно серьезно, лишь с вежливой улыбкой.

Покровский от неожиданности неудачно сглатывает и коротко кашляет. Ярослав зависает с задницей над стулом, на который в этот момент пытался сесть. Неловкая пауза слегка затягивается и, наконец, губы Покровской раздвигаются в улыбке, а я начинаю дышать.

– Это лестно, Вера, – произносит Елена Анатольевна после того, как я устраиваюсь за столом. – Тонко и элегантно. Вы умеете себя подать.

– Мама очень любила эту сказку, – поясняю с улыбкой. – И читала мне ее в оригинале.

– Я ничего не понял, – громко шепчет Ярослав, сделав крен в сторону друга и прикрыв рот ладонью.

– Я тоже, – цедит сквозь зубы Покровский, не шевеля губами.

– Знаете, Вера, я так много сил вкладывала в воспитание обоих, но совершенно не преуспела, – Покровская удрученно прикрывает веки, я плотно смыкаю губы, чтобы не прыснуть. – Как считаете, будет ли справедливо оставить их любопытство неудовлетворенным?

– Возможно, но как по мне, это наказание чрезмерно для пытливого ума, – отвечаю ей в тон, копая себе яму. Но уж очень кстати подвернулось.

Покровский едва слышно хмыкает, уловив мой жирный намек, Елена Анатольевна милостиво соглашается с моим мнением.

– Пожалуй, – и замолкает.

Все взгляды устремляются на меня, ощущение, что я милостыню выпрашиваю, приставая к богатой знати на улицах города появляется как по заказу. Но я все равно поясняю:

– Англоязычные исследователи полагают, что во фразе Черной Королевы скрыт каламбур. В оригинале она звучит как «it isn't etiquette to cut any one you've been introduced to». Если переводить дословно, то «это неучтиво – резать кого-то, кому вас только что представили». Но слово «cut» имеет и другое значение. Игнорировать.

– В самом деле лестно, – избавляет меня от дальнейших унижений Покровский, но прибавляет смущения.

Одно дело витиевато намекнуть чопорной дамочке, что я испытываю надежды ей понравиться, другое – устроить прилюдный комплексный разбор моего явного интереса к ее сыну. Иначе с какой еще стати мне перед ней хвостом мести?

К счастью, тему сразу же сменили, а пытка длилась не более получаса, но вышла я все равно в таком состоянии, точно отпахала в этом ресторане три смены подряд под чутким руководством Кантемира Ивановича.

– Ты лишился моего доверия, – заявляю Ярославу в машине. – Знал прекрасно, что Елена Анатольевна изъявит желание с тобой поздороваться. Ты ей как родной.

– Что плохого? Ты ей понравилась.

– Я выставила себя идиоткой, – шиплю гневно.

– Нет, кошка, идиотизм – это наварить мужику борща и не пригласить на обед.

– Какая чушь! Пригласить? Я жила в его доме!

– Ты еще не поняла, на кого нарвалась?

– Мне что, самой на него запрыгнуть, что ли?! – взвизгиваю истерично.

– Это максимально ускорит процесс, – прыскает, бросая на меня игривый взгляд. – Но пока ты меня не прибила, подумай над тем, что я тебе сегодня слил.

– Конкретнее, – бурчу недовольно.

– Конкретно, что сделку заключили только этим утром, Вера. Не вчерашним и не неделю назад. А это – триллиард бессмысленных на финальном этапе, но обязательных встреч, три антресоли сопроводительной макулатуры, требующей полной концентрации, плюс жирная красная точка на затылке.

– Почему нельзя просто сказать?

– Как ты себе это представляешь? Вера, Вы обворожительны, но я приглашу Вас на ужин несколько позже. Точную дату назвать не могу, но было бы мило с Вашей стороны не ходить ни с кем другим.

Дальнейшие пререкания продолжать было глупо и всю дорогу до офиса я молча прокручивала в голове услышанное. Не хотела, но успела поверить в его слова. Что действительно вызываю интерес, что приглашение все-таки получу.