– Свободны, Котовы, – отдает честь от абсолютно пустой головы.

Несусь к углу дома с сильно бьющимся сердцем. Что бы я там себе не решила, за сохранность брата переживать не перестала, и эта тревожность за его жизнь в одночасье не развеется. Но только поворачиваю, нервничать начинаю еще сильнее: Саша сидит за рулем машины Покровского и судя по опущенной голове и одной руке на руле играется с кнопочками, Ярослав занимает сиденье рядом, а сам гордый владелец курит, прислонившись бедром к бамперу и смотрит прямо на меня.

– Здравствуйте, Вера, – произносит как обычно величественным тоном, когда я подхожу ближе.

Жалею в тот момент лишь о том, что не прихватила кастрюлю борща, что наварила вчера. Как бы красиво она смотрелась на его голове, закрывая блестящими пятилитровыми боками заносчивое лицо.

– Здравствуйте, Владислав Михайлович, – отбиваю холодно, киваю Ярославу в знак приветствия и перевожу взгляд на Сашу. Тот быстро вылезает и спешно уносит ноги. – И до свидания.

12. Глава 12

– Обед, – сообщает Ярослав, нагло закрывая ноутбук. Не убираю рук с клавиатуры и поднимаю на него хмурый взгляд. – Да хорош дуться, реально как ребенок, – морщится, ставит кулаки на стол, нависнув надо мной грозной тучей.

– Я работаю, Ярослав, – позволяю себе еще и удивленно вскинуть брови. – Какие обиды?

– Те, из-за которых твои губы раздуты уже неделю. Пойдем, я накормлю тебя чем-нибудь вкусненьким, и ты сразу подобреешь.

– Сам приготовишь?

– Нет, конечно.

– Тогда я пас. Рестораны мне поперек горла, знаешь ли.

Открываю крышку ноутбука и продолжаю набирать текст письма, расшифровывая свою стенографию разговорной речи начальника: я все так же пишу письма под диктовку. В какой-то момент он заявил, что ему так удобнее и лучше думается и демонстративно добавил в инструкцию с перечнем обязанностей, отправив мне исправленную версию. С этим сам справился, как ни странно.

Неугомонный Ярослав решает брать штурмом, обходит стол и склоняется надо мной.

– Что за бредятина? – бормочет мне в макушку.

– Конспект, – хмыкает Покровский, торжественно выплывая из кабинета.

Он подходит ближе, а мне становится крайне неуютно. Бросаю косой взгляд на Ярослава, нервно перебираю пальцами над клавиатурой.

– Может тебе к психологу походить? – предлагает Туров недовольно, заметив мою реакцию на территориальное расположение между двух мужчин.

Я на пределе. Конечно, виной тому я сама, Покровский-то ведет себя безупречно. Но именно в этом и проблема! Никто мне ничего, разумеется, так и не рассказал. Я просто приезжаю на работу, пашу, поднимая голову только для того, чтобы сходить сделать кофе и отнести его шефу или шефу и тем, кто к нему приходит. Все. Я на него работаю и ничего больше. Это бесит, вообще-то.

Отталкиваюсь от стола так резко, что Ярослав едва успевает убрать ноги от колесиков моего стула.

– Это было грубо, кошка, – хмурится, придавливая меня тяжелым взглядом, сует руки в карманы. – Запишу тебя на прием.

– Может, лучше сразу в психушку запрете? На ПМЖ, – знаю ведь, что он прав, что веду себя взбалмошно, но, блин!

Я влюблена. Влюблена в своего начальника, минуты не проходит, чтобы я не думала о нем. Под ложечкой сосет беспрестанно, его сдержанность ранит, и я ничего не могу с этим поделать. Каждое утро цепляю безразличную маску, поджимаю губы и топаю на работу, потому что уволиться – еще хуже. Потому что лучше видеть его и маяться, чем не видеть вовсе. Но сколько же сил уходит на это показное равнодушие!

Губы дрожат. Сердце грохочет. Дышу как после пробежки, платье на груди натягивается так, что чувствую, как кромка врезается в кожу при каждом новом вдохе. Глаза щиплет от попытки сдержать слезы.