– И какие у Вас предварительные выводы? – резко разжимаю руку и обнимаю себя обеими.

– Слишком мало вводных, чтобы их делать. Мысли разные лезут, они мне не нравятся, я их блокирую. Потому что на уровне интуиции уверен – Вы и Ваш брат лишь пешки в чужой игре.

– Я? – смеюсь нервно. – Вы в своем уме? По-Вашему, кто-то мог спланировать то, что я выкинула?

– Конкретно Ваш широкий жест – вряд ли, – на его лице вдруг появляется слабая улыбка. – Но то, что именно Вы должны были заметить – вполне.

– Вот уж глупость какая… – бубню по-детски.

– Я несколько раз пересмотрел записи с камер и вот что заметил: официант ударил Вас тележкой. Места было предостаточно, траектория его движения однозначно указывает на то, что он сделал это намерено. Я покажу Вам, сами все увидите. Он обратил на себя Ваше внимание, был груб. Вы, как любая чувствительная девушка – обижены. Логично и ожидаемо. Еще момент – он вел себя неаккуратно. Портачит один – нагоняй получают все, и все же остаются без чаевых.

– Вас то хотят убить, то не хотят, – вздыхаю, окончательно запутавшись.

– Думаю, все же хотят. А для Вас – крупные неприятности.

– А это Вы как притянете?

– Я просто следую логике, не более. Камеры не пишут звук. Что, если расчет был именно на то, что Вы догадаетесь, но не успеете? Или что отреагируете на хамство и что-то выскажете этому Илье? Украдкой, чтобы никто из гостей не услышал. Как бы это выглядело без звука? А если бы кинулись ко мне или просто крикнули что-то через зал? – он замолкает и на пару секунд разворачивается.

– Выглядело бы так, будто я в последний момент передумала, – задумчиво отвечаю на последний вопрос.

– В эту теорию вписывается Ваш брат. Знаете, в городе достаточно уличных воров. Но выбрали именно его. Какова вероятность совпадения?

– Но Ярослав сказал, что Илья дал показания, что нашли заказчика! – с каким-то отчаянием уже выпаливаю.

– Того, на кого он указал, задержали, это так.

– Но по факту – это не он?

– Он, но… лишь передаточное звено, как нам кажется. Сделка еще не заключена. На моей спине все та же мишень.

– И Вы… – бормочу, глядя на него широко распахнутыми глазами. – Вот так просто об этом рассуждаете? На работу ходите, в рестораны, в цветочный… это нормально, что ли?

– Разумеется, нет. Но убивать себя сам я точно не стану.

– Это так смело и глупо, – выдаю странным обиженным тоном. Я будто переживаю за него. Да нет, я совершенно точно переживаю! – Неужели нельзя где-то затаиться, провести сделку… какой смысл махать кулаками после?

– Не все умеют достойно принимать поражение. К тому же, с моей смертью соглашение автоматически аннулируется, – от его слов, сказанных будничным тоном, волоски на руках дыбом встают. – К слову о достойном и недостойном. То, как Вы повели себя в ресторане в нашу предыдущую встречу – заслуживает уважения. Я всерьез ожидал, что Вы закатите скандал.

– Смысл? – веду плечиком. Немного жеманно выходит, я действительно польщена.

– Не было смысла сдерживать себя. Очевидно, что Вас уволили бы.

– Вы переоцениваете меня, – почти шепотом. – Я не сдерживалась, мне было слишком больно и стыдно, эти эмоции затмили все прочие.

– Мне жаль, – он слегка повышает голос, усиливая, – что я поставил Вас в эту ситуацию. И я рад, что Ярослав внес свою лепту и хотя бы отчасти исправил мой косяк.

Последнее слово режет слух и вызывает невольную улыбку.

– Косяк, – фыркаю, повторяю. И, черт возьми, смакую!

– Не нашел более подходящего, – хмыкает и улыбается.

– Но, опять же, это не Ваша вина.

– Вы ошибаетесь. Я отлично видел недовольство своей спутницы, но искренне надеялся, что у нее хватит мозгов вести себя адекватно. Наверное, я остался сидеть, чтобы убедиться, что не ошибся в своем выборе. И убедился в обратном. Мы распрощались в тот же вечер.