— Что ты делаешь в эту субботу? — набравшись смелости, обращаюсь к Виктору. Он удивленно приподнимает брови. — Это не свидание. Мне нужна твоя помощь. Исключительно как друга, — сразу расставляю все точки над «i».

— Сделаю все, что смогу, — поспешно соглашается Вик. — Исключительно как друг, — добавляет с обаятельной улыбкой.

— Пообещай, что не будешь задавать никаких вопросов. Я на них все равно не отвечу, — заранее страхую себя от лишних объяснений «зачем и почему». Сомневаюсь, что Виктор сможет сдержать слово, но я его предупредила.

— Обещаю. Что от меня требуется? — в серых глазах загорается неподдельный интерес.

— Сходить со мной на день рождения к моему отцу, — выдыхаю я и коротко обрисовываю ситуацию, опуская только причины, побудившие меня врать родителям. Выслушав, Виктор какое-то время ошалело молчит, переваривая мое предложение.

— Он женат? — отойдя от шока, Вик делает вполне логичный вывод. — Этот мужик, с которым ты живешь? — уточняет он и, не дождавшись ответа, пускается в рассуждения: — Хотя если женат, то как он может с тобой жить? Снимает квартиру? Ты бросила меня, чтобы быть содержанкой?

— Ты обещал не задавать вопросов, — пряча взгляд, напоминаю я.

— Я просто хочу понять…

— Забудь, Вик. Я зря к тебе обратилась, — резко встаю из-за стола, намереваясь уйти, но Вик успевает схватить меня за руку и усаживает обратно.

— Я пойду с тобой, Леа, — твердо произносит он. — И ни о чем не буду спрашивать.

— Ты не обязан…

— Знаю, — кивает Виктор. — Но ты бы не попросила, не будь это важным для тебя.

— Спасибо, — тихо и искренне благодарю я.

— Ерунда. Мне не трудно, — отмахивается Вик, но я понимаю, что он лукавит. Непросто притвориться тем, кем очень хотелось бы быть на самом деле.

Кравцов

— Я не знаю, мам. Не могу сейчас ничего тебе ответить, — отодвинув чашку с остывшим чаем, смотрю на часы. Без пятнадцати девять. Пора закругляться. Веснушка скоро вернется. — Я вызову тебе такси. Завтра позвоню и скажу, что решил.

— А если отец не доживет до завтра? Гипертонический криз в любой момент может вызвать инсульт или инфаркт, — нагнетает мать.

— Он под наблюдением врачей. Ничего с ним не случится, — спокойно отвечаю я.

— Так нельзя, Саш. Твой отец в больнице, а ты говоришь о нем, как о постороннем человеке, — вскочив, она начинает нервно расхаживать вдоль барной стойки. — Ты даже не представляешь, как он сильно переживает из-за вашей ссоры. Может быть, это и стало причиной скачка давления.

— Вот только не надо вешать на меня чувство вины. Не прокатит. Я бы перечислил истинные причины, но ты их и сама прекрасно знаешь, — сделав заказ такси, бросаю телефон на столешницу и выразительно смотрю на мать. — Постарайся успокоиться, или тоже загремишь в больницу. Побереги нервы, мам, они тебе еще пригодятся.

— Нельзя быть таким жестоким, — бросает она на эмоциях.

— Это не жестокость, — сдержанно возражаю я.

— Нет, Саша. Жестокость, гордыня и упрямство. Этим ты весь в него. Знаешь, что я тебе скажу?

— Валяй, — без интереса киваю я. Мама останавливается напротив, лицо раскраснелось от волнения, глаза возмущенно горят. Чую, сейчас размажет меня по стенке.

— Прежде чем кого-то судить, сам стань идеальным отцом и мужем, — выдает с апломбом. Как неожиданно! Всё, я в лепёшку. Уела.

— Стану, не переживай, — заверяю с улыбкой.

— Как я могу не переживать? — в ее голосе слышатся слезы. Она порывисто обнимает меня, горько всхлипывает в мое плечо. — Ты и от меня отдаляешься. Мы почти не общаемся в последнее время. Скоро и звонить мне перестанешь.